Гай Гибсон - Впереди вражеский берег

«О'кей. Боевой курс».

«Ровнее, ровнее, не так быстро».

«О'кей. Мины… сброшены».

Послышался хлопок и звяканье, когда мины полетели вниз, и тут же по нам открыли огонь зенитки. Хотя мы летели на высоте всего 100 футов, мы вскоре попали в облако. Неожиданно Тойнтон, сидевший у нижнего пулемета, открыл огонь, словно заметил вражеский корабль ПВО. Я не обвиняю его. Он летел с нами пассажиром и решил отработать полученные деньги. В то время в экипажи самолетов не включали унтер — и уоррент-офицеров. Радисты были рядовыми 1 класса, стрелки — рядовыми 2 класса, набранными из личного состава наземных служб. Для них лишние 6 пенсов за полет были огромной суммой. Большая часть «стрелков» вроде Тойнтона никогда не училась обращаться с пулеметами, но в свободное время они старались принести посильную помощь эскадрилье.

Вскоре мы уже повернули домой. Я никогда не забуду это путешествие. Постоянно шел дождь, и было очень темно. Самолет то и дело начинал искрить, набрав статического электричества. Это напоминало мне дешевый цирковой аттракцион. Нам приказали садиться в Манстоне, и теперь нам приходилось лететь прямо навстречу юго-западному шторму. Наша скорость относительно земли не превышала 100 миль/час. Через 2 часа под нами показались маяки на побережье Голландии. Появления Манстона следовало ждать еще не менее 2 часов. Многие пилоты летели исключительно по приборам. И временами их охватывало странное чувство — они подозревали, что приборы дружно начали врать, и потому самолет в любой момент может перевернуться вверх брюхом. Я в этом плане не был исключением. Мне приходилось постоянно трясти головой, чтобы избавиться от наваждения, будто я лечу вверх ногами.

Вскоре мы получили условный сигнал из Манстона с указанием курса. А затем в низких тучах вдруг мелькнула зеленая вспышка, потом еще одна — это аэродром приказывал нам идти на посадку. Мы не стали терять времени.

Полет длился 9 часов, большую часть времени вслепую. Поэтому не удивительно, что я проснулся назавтра лишь в 4 часа дня.

Сильво не вернулся. Он получил сигнал с аэродрома, но проскочил по Ла-Маншу в Атлантику. Больше мы его не видели.

В 49-й эскадрилье не вернулись два экипажа. Оба пилота были женаты. Я пожалел бедного адъютанта эскадрильи, которому предстояло сообщить эту новость вдовам. Майор авиации Лоу сбился с пути и разбился возле Ньюкасла. Его стрелок погиб. Вся эта ночь была сплошным кошмаром. Из всех поднятых самолетов только мы с Джеком поставили мины там, где следовало. Естественно, мы ужасно гордились собой и на следующий вечер после возвращения устроили маленькую пирушку. Безмозглые идиоты!

Если мы летали по ночам, то другие эскадрильи делали свое дело днем. «Хэмпдены» 5-й группы совершали дальние вылеты к берегам Норвегии, разыскивая немецкие корабли, обычно крейсера, которые отстаивались в фиордах.

Однажды две эскадрильи дежурили целый день, готовясь атаковать крейсер «Лейпциг», который стоял возле Хильверсума. Три раза приходил приказ взлетать, и трижды его отменяли. Не знаю, кто отдавал эти приказы, наверное, кто-то в Адмиралтействе, но этот человек вел себя, как ребенок.

На следующий день в 10 утра им приказали взлетать. Как только самолеты поднялись в воздух, с сигнальной вышки взлетела красная ракета, и самолетам пришлось садиться. Если бы Их Лордства слышали, что в это время говорили пилоты, они бы просто утопились.

Наконец, в 3 часа дня пришел окончательный приказ. Когда самолеты добрались до берегов Норвегии, в фиордах было уже темно. Поднялся туман, и видимость резко ухудшилась. После бесплодных поисков разочарованные пилоты повернули обратно.

Их Лордства были в бешенстве. Но командир группы вице-маршал авиации Харрис вспомнил слова Наполеона: «Приказ, контрприказ, хаос…»

Когда наконец «Хэмпденам» дали их шанс, и они оказались над Норвегией днем, последовала кровавая стычка. Летчики имели приказ держаться в сомкнутом строю, чтобы в случае появления истребителей встретить их сосредоточенным огнем всех пулеметов. Но немцы не были дураками. Они обнаружили уязвимое место «Хэмпденов», так как пулеметные точки имели мертвые зоны. Поэтому немцы атаковали именно оттуда.

Эскадрилья из Эдинбурга, которой командовал майор Уотте, столкнулась с противником возле Ставангера. Далеко в море виднелось несколько облачков, в которых можно было укрыться, но до них было слишком далеко. Уотте немедленно приказал эскадрилье сомкнуться и спикировать к самой воде. Если бы он оказался дураком и приказал набирать высоту, чтобы спрятаться в облаках, немцы перебили бы их одного за другим. Однако наши летчики встретились с истребителями Ме-100, на которых имелся один пулемет, способный стрелять вбок. Они избрали специфический метод атаки. Немцы летели параллельно группе «Хэмпденов» на расстоянии примерно 50 ярдов чуть впереди англичан. Стрелок немецкого самолета спокойно наводил свой пулемет на кабину крайнего «Хэмпдена» и открывал огонь. С этим пилоты бомбардировщиков ничего не могли поделать. Оставалось лишь держать строй и дожидаться, пока тебя собьют. Если бы они попытались оторваться от строя, то немедленно попали бы под удар трех Me-109, которые дежурили выше. Если они оставались на месте, пилот рано или поздно получал пулеметную очередь прямо в лицо. Один за другим крайние самолеты падали в море. Уотте видел эту ужасную бойню. Самолет охватывало пламя. А затем крыло цепляло свинцово-серую воду. Сначала «В Бир», потом «Р Питер».

Кто следующий? Теперь крайним летит «Н Гарри». Немецкий стрелок аккуратно наводит свой пулемет, и вскоре «Н Гарри» исчезает в волнах. Следующим стал старик «С Чарли».

Один пилот совершил бесполезный жест, пытаясь хоть как-то обмануть судьбу. Он открыл окно кабины и начал стрелять из револьвера по вражескому истребителю. Но пользы это не принесло, и этот отважный поступок стал последним в его жизни.

Наконец эскадрилья дотянула до низкого облака, и 4 самолета из 12 сумели вернуться домой.

Бедный старина Уотте. Через пару недель, возвращаясь из налета на Гамбург, он зацепил трос аэростата возле Гарвича и врезался в здание элеватора. Его погребальный костер пылал двое суток.

Но, несмотря на невезение и потери, некоторые эскадрильи добились успеха в Норвегии. Например, Бад Мэллой сумел поразить крейсер с высоты 10 000 футов 500-фунтовой бомбой. Крейсер вспыхнул, и разведка позднее сообщила, что он затонул. Я думаю, это был первый случай в истории Королевских ВВС, когда военный корабль был потоплен с высоты 10 000 футов.

Я мог бы много написать об отваге, проявленной во время этих первых операций. Очень много прекрасных опытных пилотов встретили свой конец у мрачных берегов Норвегии. Но уроки, за которые пришлось заплатить так дорого, оказались очень полезными для тех, кто остался в живых.