Геннадий Падерин - На лезвии риска

Он сбегал — не сходил, а именно сбегал — в свой «газик» за стремянкой, повесил ее на борт, и трубчатые боковины сошлись с потертостями, как сходятся приработавшиеся детали единого механизма.

«А еще знаешь, где бортовые дежурки могут быть?»

Надо будет потом заглянуть к старику, сказать спасибо.

Виктор привалился к борту плечом и постоял так, заставляя себя успокоиться. Вот когда по-настоящему овладела им усталость. Тупая ноющая боль вдруг наполнила мышцы спицы и шеи (сказывалось пребывание за рулем), голова стала непривычно тяжелой, веки набухли, стоило усилий удерживать их в надлежащем положении.

— Устал как собака, — пожаловался вслух самому себе.

Но усталость усталостью, а поиски надо было приводить к знаменателю.

— Это ваши дежурки под окном? — спросил, зайдя к диспетчеру.

— С чужих дорого берем, — обрадовался тот возможности перекинуться словом с живым человеком, — так что не очень претендуют на постой.

— А где водители?

— Дрыхнут, — кивнул он на дверь, что вела в соседнюю комнату. — А что, какое-нибудь нарушение?

Виктор промолчал, распахнул дверь: тесная комнатка с небольшим столом в центре, вдоль стен широкие скамьи — на них и пристроились оба водителя.

Подошел к одному, ко второму, вгляделся — спят, как младенцы. Который из двух?

Диспетчер из-за порога с удивлением наблюдал за его действиями. Виктор поманил пальцем, показал через окно на автомашину-дежурку: чья? Диспетчер вместо ответа подошел к тому из спящих, что пустил слюну, довольно бесцеремонно растолкал. Бедняга даже всхлипнул, расставаясь с приятными сновидениями, и, тряся головой, спустил со скамьи ноги. И стоило ему сесть, как Виктор понял: с этим молодым человеком уже где-то встречался.

Водитель же, едва подняв глаза, воскликнул:

— Виктор Пантелеевич?! Что вас в этакую рань…

И прикусил язык — очевидно, на слове «принесло», посчитав его, наверное, недостаточно вежливым. Теперь Виктору припомнилось: он, Виктор, участвовал в работе комиссии, когда тот сдавал на второй класс.

— В котором часу приехал с левого берега? — задавая вопрос, Виктор пытался отыскать на лице у водителя следы испуга или хотя бы растерянности.

— После часа ночи, — услужливо выскочил диспетчер.

Виктор недовольно покосился на него, а водитель подтвердил со сладким зевком:

— Да, что-то около того.

Нет, он совсем не походил на преступника. Или такой актерский талант?

— А где твоя стремянка? — ударил Виктор.

— Что, вы ее подобрали? Где-нибудь на левом берегу?

— Сможешь опознать?

— Еще бы: сам варил.

Пошли к машине. Увидев на борту свою потерю, водитель в смущении развел руками.

— Виктор Пантелеевич, что вы со мной делаете! Меня же совесть замучает: из-за этакого растеряхи тащились сюда в такую рань.

Но произнося эти слова, он задумался, пристально посмотрел на Виктора.

— Постойте-ка, постойте, не тот ли след на меня вас вывел, что парень под автобус попал?

Виктор вздрогнул.

— Откуда тебе о нем известно?

— От тех же самых баб, думаю, что и вам? Только в свидетели я не гожусь: своими глазами ничего не видел.

— Знаешь, не темни: какие еще бабы?

— Так они у вас не были?..

Водитель опять задумался, вновь поглядел пристально на Виктора.

— Кажется, начинаю соображать: лесенку-то мою, поди, на Ветлужской подобрали?

Припухшее после сна лицо его стало быстро бледнеть, губы дрогнули и обвисли.

— Так недолго и в историю угодить: на меня, выходит, тень легла?

— Выходит, — жестко подтвердил Виктор и напомнил: — А теперь вернемся к твоим бабам.

— Не мои они, случайно я на них вышел. Вернее даже сказать, не я, а они на меня.

В диспетчерской зазвонил телефон. Однако поднять трубку было некому: хозяин торчал в дверях домика, с любопытством прислушиваясь к необычному диалогу. Телефон продолжал звонить, и водитель, обернувшись на звук, увидел в дверном проеме диспетчера.

— Интересуешься? — ласково спросил и вдруг рявкнул, выплеснув в крике все напряжение: — Ах ты, гад длинноухий!

Диспетчер мгновенно исчез. Тем не менее водитель не захотел продолжать разговора на улице, позвал Виктора в кабину своей дежурки, захлопнул дверцы, поднял боковые стекла и лишь после этого принялся рассказывать о двух женщинах, которые остановили его ночью на Ветлужской и попросили подвезти до дома. Он взял их в кабину, пошутил: не боятся ли, мол, гулять в столь позднее время без мужского сопровождения. И здесь одна из них расплакалась и рассказала сквозь слезы, что они ехали на автобусе, а на Ветлужской из него вывалился один из пассажиров, попал под колеса, и водитель прогнал всех остальных, заявив, что ему надо увезти пострадавшего в больницу.

— Очень напуганы были обе, — передавал свое впечатление водитель. — Одна все плакала, а вторая тряслась — зуб на зуб не попадал…

— И куда увез их?

— На Шлюзовую. Дом 20.

— Большой дом?

— Заботитесь, как найти там? Одна из них квартиру назвала: шестидесятая… Они стали деньги предлагать, а я отшутился — заеду, мол, как-нибудь на чашку чая. Вот она и… Если считаете, могу поехать с вами.

— Не нужно, отдыхай. Вот разве что…

— Слушаю, Виктор Пантелеевич.

Виктор помялся, но желание закурить было не просто сильным, а прямо-таки непреодолимым, и он махнул рукой на приличия.

— Так получилось: без папирос остался…

— Ну, этакая-то беда нам по плечу!

Водитель пошарил в вещевом ящике, извлек непочатую пачку «Севера».

— Берите всю, у меня еще есть.

Виктор поблагодарил, выпрыгнул из кабины.

— Ну, отдыхай, — повторил вновь.

— Какой теперь отдых!

Последняя фраза прозвучала как упрек, однако Виктор не чувствовал угрызений совести: ради истины можно немного и пострадать.

Связался по рации с райотделом.

— Федор Сергеевич, это вы?

— Нашел что-то? — догадался Гавриленко. — Ну, не тяни за душу, выкладывай!

Виктор пересказал разговор с водителем, назвал адрес женщин, которых дежурка подобрала на Ветлужской.

— Может, Светлана Ивановна подъедет туда? Мы вместе бы…

— Не клади трубку, — сказал Гавриленко и тотчас крикнул кому-то, чтоб пригласили следователя. А через полминуты окликнул Виктора: —Ты слушаешь? Так вот, минут через пятнадцать она будет на месте. Устраивает?..

Поехал на Шлюзовую. Шел уже седьмой час утра. Зарулив во двор, обежал взглядом бесчисленные окна. Дом начал просыпаться. Хорошо бы, если б и те женщины тоже успели подняться.

Вскоре приехала Светлана Ивановна. Вместе отыскали нужный подъезд, а затем и нужную квартиру.

Открыла молодая женщина — лет тридцати или чуть больше, увидела милицейскую форму, покивала без удивления неприбранной головой: