Дональд Макинтайр - Немецкие субмарины под прицелом английских эсминцев. Воспоминания капитана Королевских военно-морских сил. 1941-1944

После того как шлюпки отошли от «Бикертона», мое сердце сжалось в напряженном ожидании. И только когда пришло известие, что люди благополучно подняты на борт «Кемпторна», я с облегчением вздохнул. Теперь, если вражеская лодка вернется, чтобы закончить начатое, останется подобрать всего нескольких человек – нас. Тем временем был произведен подсчет потерь. По приблизительным данным, при взрыве было убито сорок человек.

Нам предстояло решить, как быть с поврежденным «Бикертоном». Мы находились во вражеских водах, неподалеку от побережья Норвегии. Но даже при этом условии, если бы мы думали только о кораблях своей флотилии, нас бы взял на буксир один из уцелевших кораблей, с весьма неплохими шансами на успех. Но мы должны были обеспечить прикрытие «Набобу», команда которого предпринимала героические усилия, стараясь ликвидировать полученные повреждения.

Когда капитан «Набоба» Х. Н. Лей сообщил, что через несколько часов он сможет продолжать путь, я понял, что беднягой «Бикертоном» придется пожертвовать, чтобы обеспечить прикрытие более дорогостоящему авианосцу. Получив разрешение командующего расстрелять «Бикертон» торпедами, я вместе с оставшимися офицерами перебрался на «Эйлмер». Думаю, что мы все с трудом сдерживали слезы, глядя, как маленький верный «Бикертон», задрав нос, идет на дно.

За те несколько месяцев, в течение которых мне довелось командовать этим кораблем, сошедшим с американского конвейера, я к нему очень привязался. Я понимал, что это не аристократ вроде «Вечерней звезды» и не рабочая лошадка, каким был «Уолкер». Но это был достойный корабль, и я искренне горевал о потере.

Между тем капитан Лей на «Набобе» тоже решил принять меры предосторожности и эвакуировал основную часть команды, не занятую на ремонтных работах, на корабли эскорта. В течение следующих трех часов, пока мы ждали казавшегося совершенно неизбежным возвращения немецкой подводной лодки, корабли сопровождения описывали круги вокруг авианосца, обеспечивая максимально возможную защиту. К сожалению, мы отлично понимали, что защита не слишком надежна. Хотя нашей вины в этом не было. Дело было только в тяжелых условиях для работы «асдиков».

Один раз наблюдатель на «Блае» вроде бы заметил перископ подводной лодки, но ни с «Блая», ни с «Эйлмера» не удалось установить контакт. Мы чувствовали себя совершенно беспомощными и очень переживали из-за этого. Но очевидно, капитан подводной лодки решил больше не рисковать, и в 22.30 «Набоб» наконец обрел способность двигаться. Сначала он делал всего лишь 6 узлов, затем его скорость возросла до 10. В гавань мы прибыли благополучно.

Вражеская подводная лодка «U-354», которой не хватило чуть-чуть решительности, чтобы занести в свой актив гибель авианосца, не долго праздновала свой хотя и не полный, но все-таки успех. Застигнутая врасплох «свордфишем» с нашего старого друга «Виндекса», она отправилась на дно всего лишь несколькими днями позже.

По прибытии в Ливерпуль я понял, что нуждаюсь в отдыхе. Я слишком устал, да и удача явно решила от меня отвернуться. В таких условиях было бы неразумным оставаться на прежней должности. Мое начальство тоже это понимало. Поэтому я без сожалений сдал командование 5-й эскортной группой коммандеру Бертраму Тейлору и отправился к жене и сыну в Дербишир. Моя жена даже не подозревала о том, что «Бикертон» покоится на морском дне. Представляю, какой она пережила шок, когда на вопрос, где мой багаж, я ответил, что все мое ношу с собой.

Глядя на ее встревоженное лицо и полные слез глаза, я неожиданно для самого себя понял, что ее жизнь на берегу с нашим маленьким сыном вовсе не была легкой, что наша разлука была для нее ничуть не менее, а может быть, и более тяжелой, чем для меня. В течение нескольких лет мы виделись лишь урывками. И я поневоле задумался, как бы чувствовал себя я, доведись нам поменяться с ней местами. А на войне такое случалось отнюдь не редко.

Итак, моя война подошла к концу. Что ж, всему когда-нибудь приходит конец, вот и сейчас следовало признать, что я отвоевался. Хотя сражение в Атлантике было фактически выиграно еще в мае 1943 года, после чего наши трансатлантические конвои в подавляющем большинстве случаев никто не тревожил, высадка союзников в Европе, а также появление на подводных лодках шноркелей означали переход войны в новую фазу. И хотя действие теперь чаще всего разворачивалось на мелководье вблизи наших берегов, причем мы имели все мыслимые преимущества, включая поддержку с воздуха, такие бои были даже более затяжными и утомительными, чем при защите конвоев. Причем для обоих участников. Раньше у подводных лодок была возможность пусть на короткое время, но скрыться от наших приборов. Найти лодку, спрятавшуюся между рыбными косяками или затонувшими кораблями, весьма затруднительно, и у них всегда был шанс на удачный исход операции. А если лодка обнаружена на мелководье, ее конец предопределен.

Команда корабля-охотника не знает ни сна, ни отдыха, постоянно находится в напряжении, в любое время суток, независимо от погоды. Сейчас спокойно, но ты никогда не знаешь, что будет через минуту. Акустики денно и нощно находятся на боевом посту, вслушиваясь в эхо от подводных камней и стаек дельфинов, обломков кораблекрушения, происшедшего еще в позапрошлом столетии, и движущегося по своим делам крупного косяка атлантической сельди. И только опыт и удача позволяют отличить эти ложные контакты от затаившейся неподалеку грозной субмарины. А пока на корабле решают, атаковать или нет, вполне возможно, на шум его винтов уже движется смертоносная акустическая торпеда.

В таких условиях люди быстро устают. Недостаток сна, конечно, сказывается, но вовсе не он является решающим фактором. Главное – это выматывающее душу знание, что на протяжении всего рейса у тебя нет ни одной минуты покоя. Ты не имеешь права ни на миг расслабиться, потому что в любой момент может прогреметь взрыв, означающий, что торпеда попала в твой корабль или в корабль твоего товарища. Умение постоянно быть начеку – главное качество, позволявшее победить в этой войне. К сожалению, я понимал, что утратил его. Настала пора уходить.

С незапамятных времен роль военно-морского флота всегда заключалась в защите наших торговых путей. В годы Второй мировой войны было особенно важно обеспечить свободное продвижение торговых караванов, доставляющих продовольствие и прочие остро необходимые населению и войскам грузы. Мы также имели возможность поддержать с моря удары по береговым объектам противника.

Часто утверждают, что появление оружия массового уничтожения, такого как водородные бомбы, полностью изменило роль военно-морского флота в современной войне. Некоторые экстремисты даже заявляют, что в будущей войне флот не сможет принести никакой практической пользы. Мол, все равно новая война будет последней. И что толку думать о защите торговых путей между странами, если все они будут представлять собой дымящиеся руины.