Георгий Зангезуров - У стен Москвы

В самый неподходящий момент — в разгар танцев — Полынин вдруг перестал играть на пианино и предложил что-нибудь спеть. Хмелев воспользовался заминкой, сел к инструменту и сыграл Шопена. Потом, по просьбе гостей и хозяев дома, пела Наташа.

Затем наступила тишина. Как Евгений ни уговаривал гостей, никто больше не хотел петь.

— Лучше вы сами сыграйте еще что-нибудь, — попросила жена Полынина, чрезмерно полная, флегматичная женщина.

— Сыграть?.. Нет, если вы позволите, я лучше прочту что-нибудь.

Хмелев поднялся со стула, облокотился на крышку пианино, резким движением головы отбросил со лба волосы и начал читать Есенина:

Наташа не понимала, почему Евгений в такой день выбрал именно эти стихи. А он продолжал:

Когда утихли робкие аплодисменты, Полынин снова сел к инструменту и заиграл танго. Хмелев пригласил Наташу. Она поднялась с места, машинально положила руку ему на плечо, и они пошли по кругу.

Наташа не понимала, что с ней происходит. У нее сейчас было такое чувство, будто она кого-то сильно обидела и даже предала. Но кого?.. И тут она вспомнила то весеннее утро, березки на высоте, восходящее солнце и Александра Кожина, который осыпал ее цветами, а потом с волнением говорил о своей любви. Наташа помнила, как сильно огорчился он, когда услышал, что она не может ответить ему взаимностью.

Обо всем случившемся в то утро Наташа рассказала матери. Мать расстроилась и стала убеждать Наташу, что она сделала непоправимую ошибку: «Я ничего не имею против Евгения. Может, он и хороший человек. Но он не любит тебя. Он смотрит на тебя, как на красивую игрушку. У него нет к тебе глубоких чувств. Да и у тебя их нет. Тебе только кажется, что ты любишь его, а на самом деле… Любить надо так, как любит Кожин. Я знаю его с детства. Он слов на ветер не бросает».

Наташа так задумалась, что стала сбиваться с. такта, а потом вдруг остановилась.

— Ты чего? — удивленно глядя на нее, спросил Хмелев.

— Ничего, давай сядем. У меня голова закружилась, — ответила она, подошла к столу и села на свое место.

— Что же все-таки произошло? — присаживаясь рядом с ней и приглаживая рукой свою темную шевелюру, снова спросил Хмелев.

— Я же тебе сказала… Не обращай внимания. Пройдет.

— Ничего не понимаю. Танцевала, танцевала — и на тебе!.. Может, выпьешь чего-нибудь?

— Нет, мне не хочется.

Евгений пожал плечами и машинально взялся за маленькую хрустальную рюмку. Повертел ее в руках с минуту и отставил в сторону. Затем пододвинул к себе большой фужер. Наполнив его водкой, залпом выпил и стал закусывать.

Наташа не притрагивалась к еде. Она молча смотрела на Хмелева и мысленно спрашивала себя: «Неужели мама права? Неужели он действительно не любит меня?.. Да нет!.. Я знаю его лучше. Женя любит…»

— Женя, налей мне, пожалуйста, сухого вина, — попросила Наташа.

— Вот это другой разговор! — обрадовался Евгений и налил ей в рюмку «Цинандали», а себе — водки. — За что же мы выпьем?

Наташа пожала плечами.

— Не знаю. Наверное, в таких случаях пьют за счастье…

— И за нашу любовь… — Евгений поднялся с места. — Товарищи, прошу всех наполнить свои бокалы и выпить за наше счастье!..

— Че-пу-ха! За какое там счастье? — пьяным голосом прокричал толстяк. — И почему вы не хотите спеть мою любимую песню? — И тут же затянул:

— Перестань, Галкин! Надоело! — оборвал его Полынин. — Говори, Женя.

Хмелев продолжал:

— Дело в том, что у нас с Наташей помолвка сегодня. Завтра идем с ней в загс.

Гости оживились:

— Ах, вот, оказывается, в чем дело!

— Такое важное событие, а вы молчали!

— Не надо упрощать! — крикнул со своего места толстяк, с трудом поднялся на ноги и продолжал: — Не надо! Они, вот эти, предали нас. А потому… Пусть целуются. Горь-ко-о!

— Но это же еще не свадьба… — запротестовала Наташа.

— Все равно горько! — стоял на своем толстяк.

— Горь-ко! Горь-ко! Горь-ко!!! — закричала вся компания.

Хмелев наклонился к Наташе. Она попыталась отстраниться, но он успел все же поцеловать ее. Все зааплодировали и стали пить за молодых. Евгений залпом выпил свой бокал и налил еще.

— Ты много пьешь, Женя.

— Ничего. Сегодня можно… Сегодня у меня самый счастливый день!

«Нет, конечно же, мама ошибается. Он любит меня… — подумала Наташа. — Если бы не любил — не говорил бы таких слов».

— Я очень люблю тебя, Наташка. Очень! — склонившись к ее уху, шептал Евгений.

Девушка на секунду зажмурилась и еле заметно кивнула головой.

— Почему ты молчишь?

— Я не молчу. Я ответила, что я тоже…

— Что ты тоже?

— Люблю.

— Кого ты любишь?

— Тебя, конечно.

— Честно?

— Честно.

— Не верю. Докажи.

— Как же я могу это доказать?

— Можешь. Поедем ко мне. Ты у меня никогда не была.

— Ну, что ты…

— А что особенного? Я не виноват, что мы не успели оформить наши отношения на бумаге. Не оформили сегодня — оформим завтра. Пойдем в загс прямо к открытию.

— Не в этом дело. Разве мне нужна бумажка?

— А что тебе нужно?

— Нужна настоящая любовь. Не минутная, а на всю жизнь…

— Значит, ты мне не веришь?.. — обиделся Евгений. — А я-то, дурак, думал…

— Что ты думал?

— Думал, что своим трехлетним ожиданием, своей верностью заслужил твое доверие и твою любовь…

«Что я с ним делаю, идиотка? Какое доказательство мне еще нужно от него?.. — мучительно думала Наташа. — И его мучаю все время и себя!..»

— Я тебя хорошо понимаю. Моя настойчивость пугает тебя. Но и ты должна понять меня. В моем распоряжении только три дня. Понимаешь? Не год, не месяц, не неделя, а всего лишь три дня.

— Молчи… — прошептала Наташа и закрыла ему рот ладонью. — Не надо больше об этом. Не надо, я прошу тебя. Успокойся…

Но было видно, что сама она волновалась больше Хмелева. Краска внезапно схлынула с ее лица, еле заметно задрожали пальцы рук. И она никак не могла унять эту дрожь. Ее состояние сразу же заметил Евгений и поцеловал ее вздрагивающую ладонь.

— Ты умница, — тихо прошептал ей на ухо Евгений и тут же предложил: — Давай улизнем от них, а?..

По высокой старинной лестнице они спустились вниз. От выпитого у Евгения кружилась голова, но он старался идти прямо, не позволял Наташе поддерживать его. На улице у подъезда увидели длинную легковую машину. Хмелев подбежал к ней, пошептался с водителем и, открыв заднюю дверцу, пригласил Наташу: