Сергей Фрёлих - Генерал Власов: Русские и немцы между Гитлером и Сталиным

Как я позднее установил, существовали национальные и красные чехи. Последних поддерживала Москва. Они получали боеприпасы и оружие, к ним примыкали добровольцы и советские офицеры. Национальных же чехов никто не поддерживал, и чехи коммунисты их вытеснили.

В начале 1947 года, то есть через два года после моей беседы с Клечандой, я уже работал с американцами. В мои обязанности входил допрос беженцев, которые переходили баварско-чешскую границу. Я задавал им дополнительные вопросы, интересуясь, между прочим, и судьбой генерала Клечанды. Однажды появился чешский политический деятель, член консервативной клерикальной партии. С ним я мог хорошо побеседовать, хотя и не говорю по-чешски. Но он понимал мой церковно-славянский язык, и я мог понять его. Этот человек рассказал мне о последних днях Клечанды. По его словам, генерал не был арестован, но должен был каждый третий день являться для допросов в чехословацкую тайную полицию SNB, где его допрашивали советские и чешские чины НКВД. После того, как Клечанду оправдали в гражданском суде, он должен был предстать перед военным судом. Но до этого не дошло, потому что он покончил с собой, выпрыгнув в окно. Он был убит на месте. Знаменитое выпрыгивание из окна очевидно стало традицией в Чехии.

Так как события вокруг Пражского восстания уже много раз были подробно описаны, я хотел бы ограничиться коротким сообщением.

Первая дивизия под командой генерал-майора Буняченко двигается на юг с целью войти в Богемию, чтобы соединиться в районе Линц-Будвейс с южной группой РОА. При этом она попадает в район действий центрального военного фронта под командой фельдмаршала Шёрнера, которому она подчиняется. После бурного обсуждения Буняченко, склонный к самоуправству, отказывается подчиниться Шёрнеру, не выполняет его приказа и усиленными маршами двигается дальше на юго-восток. Он занимает к юго-западу от Праги район Бераун и 6 мая своевольно и против желания Власова вмешивается в Пражское восстание. Национальные чехи просили его о помощи. Выдвигается лозунг: против фашизма и большевизма! Антикоммунистические чешские повстанцы обещали Буняченко и его дивизии убежище в свободной Чехословакии.

6 мая 1945 года Первая дивизия вступает в Прагу и включается в сражающийся фронт. Уже 7 мая город оказывается в значительной мере в руках восставших и Первой дивизии, которая достигает восточных пригородов. В то время как американские войска останавливаются к западу от Праги, на востоке появляются первые советские части, под командой маршала Конева. К тому же в Праге, тем временем образовался чешский национальный совет как представитель чешского правительства. Из 12 членов совета там 8 коммунистов, которые «не желают иметь никакого дела с изменниками и немецкими наемниками». Не объединенные национальные чехи проиграли. Сидящими в седле оказались промосковские чешские коммунисты и попутчики, которые слушались Бенеша. Таким образом оставалась только надежда на американцев. Власовская дивизия оставила Прагу, потеряв там 300 бойцов убитыми и ранеными. В то время, как большая часть дивизии выступает на юг, в Праге остаются небольшие группы, которые сдаются советским войскам.

Таков был ход событий вплоть до капитуляции 8 мая 1945 года.

Особенно убедительно описывает власовскую трагедию в этот период чешский писатель Станислав А. Ауский в книге «Войска генерала Власова в Чехии». Ауский был чешским офицером, прикомандированным чешским национальным Сопротивлением к первому полку власовской дивизии, и проделал с ним поход на Прагу.

Поведение руководства дивизии в дни восстания в Чехословакии могло дать основание к отрицательной оценке всего Власовского Движения. Из-за этого я хотел бы объяснить отказ Буняченко подчиниться приказу фельдмаршала Шёрнера и его решение встать на сторону национальных чехов против немцев.

У Шёрнера не было никаких особых расчетов на Власова. В то время, когда все усилия Буняченко сводились к тому, чтобы спасти дивизию от выдачи, Шёрнер хотел выдвинуть ее на фронт, то есть, другими словами, пожертвовать ею в бою. Поэтому Буняченко отклонил исполнение приказа Шёрнера, который из-за этого очень взволновался и поручил уже потрепанной танковой дивизии СС разоружить дивизию Власова.

Однако это не состоялось. После войны Шёрнер посетил полковника Кромиади и просил его удостоверить, что он никогда не относился враждебно к Власову. По всей вероятности, ему нужен был такой документ на судебном процессе, в котором он участвовал в 1954 году. Кромиади, который всем выдавал удостоверения, не отказал и Шёрнеру.

Решение Буняченко присоединиться к национальным чехам было им принято в связи с его усилиями спасти дивизию. О моих переговорах с Клечандой он, очевидно, ничего не знал. Буняченко исходил из общего политического положения. Германия была повергнута на землю, советчики заняли Берлин, американцы подошли к Эльбе. На всех фронтах начался распад. Надежда на понимание союзников всегда кончалась обманом: от них мало чего можно было ожидать. Угроза выдачи Советскому Союзу нависла тучей над власовской армией. Буняченко считал своим долгом использовать любую возможность, чтобы спасти порученных ему людей.

Конечно, и у Власова была такая же цель, но не ценой новой измены, на этот раз немцам. Он мог признать побуждения Буняченко к отказу в послушании и к поддержке чешских повстанцев в Праге, но не мог одобрить того порядка — как это было осуществлено. После последнего разговора с начальником своей дивизии на эту тему Власов больше ничего не предпринимал. «Трагические моменты, очевидно, привели его к тому, чтобы больше не вмешиваться», — так пишет об этом Крёгер.

Из доклада начальника немецкого штаба связи при Первой русской дивизии (600 I.D.russ.) майора ген. штаба Швенингера, прочитанного им после войны, я цитирую следующее заключение: «Те, кто на основании пражских событий считает оправданным вывод, что Власовское Движение в целом оказалось несостоятельным, только доказывают свое полное непонимание проблемы».

Что же произойдет с Русским Освободительным Движением после капитуляции Германии?

Вплоть до, самого младшего офицера все убеждены, что начнется конфликт между Западом и Востоком. Ведь западные державы являются политическими противниками большевиков! — так тогда считали. Никто не верил тому, что они не учитывали опасности коммунизма для Европы и всего мира. Господствовала только неясность: возникнет ли такой конфликт сразу же, как только советские и союзные войска соприкоснутся, или через несколько месяцев. Чтобы установить связь со штабами союзников, высылаются, по приказу Власова, парламентеры или прилагаются усилия, чтобы фронт перекатился через уполномоченных. Снабженные доверенностью КОНРа они в тылу продвигающихся англо-американских частей должны вести переговоры о капитуляции частей РОА. При этом единственным условием, которое они должны ставить, был отказ от выдачи этих частей советчикам.