Николай Тимофеев - Трагедия казачества. Война и судьбы-4

Первый день переговоров окончился вничью».

Следующий раунд состоялся 17 мая:

«В 11–30 по московскому времени меня посетил генерал Баркер и сообщил, что он только что получил сообщение о пребывании в Ризе свыше пяти тысяч союзных граждан и настаивает на их немедленной передаче.

В ответ на это я заявил, что мне непонятно такое требование генерала Баркера, ибо мы приехали сюда не для того, чтобы решать отдельные вопросы о Ризе или о другом пункте, а решать вопрос в целом и что мы вчера уже договорились устно об основных вопросах предстоящей организованной передачи как союзных, так и советских граждан.

Решение вопроса я предлагаю форсировать и начать немедленную взаимную передачу людей через линию войск во всех пунктах, тогда отпадет вопрос и о Ризе.

Генерал Баркер возразил, заявив, что он не видит оснований к задержке передачи этих людей, поскольку передача из других пунктов переговоров происходит уже несколько дней, и, в частности, союзное командование приняло вчера две тысячи и сегодня принимает еще две тысячи своих соотечественников. Я просил дать справку, где это происходит. Он ответить не смог.

Генерал Баркер настойчиво стал отрицать необходимость подписания документа и просил поверить ему на слово, что все, о чем мы вчера договаривались, он точно выполнит.

Видя, что я категорически возражаю против такой новой постановки вопроса, бьющей на обман нас, генерал Баркер подошел с другой стороны к осуществлению своей цели и потребовал немедленного допуска своих офицеров на все сборные пункты и лагеря, мотивируя это тем, что соотечественников необходимо успокоить скорейшим возвращением на родину и основными положениями Крымского соглашения.

Я обещал этот вопрос рассмотреть опять-таки в разрезе всего плана и на основах взаимности и дать ответ позже. Одновременно я заявил, что у Баркера нет оснований проявлять беспокойство и бить тревогу за судьбу своих соотечественников, ибо последние находятся в хороших условиях и в ближайшие один-два дня после подписания документа будут среди своих соотечественников.

Баркер остался недоволен таким решением.

В конце беседы был затронут вопрос о работе экспертов, которые должны договориться о деталях и технике передачи. Условились о встрече после работы экспертов в 17–00 сего дня.

При встрече присутствовали: генералы Вершинин, Скрынник, полковники: Филатов и Гаврилов» [13] Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ) Ф. 9526, Оп. 2, Д. 59, Л. 141–158. .

В тот же день в 17–05 началась третья беседа.

«Пользуясь случаем, что я председательствовал на этом совещании, я подвел итоги работы первого дня, а затем и работы экспертов, обсуждавших детали вопросов, связанных с передачей советских и союзных граждан через линию войск. Я сообщил Баркеру, что, судя по докладам наших офицеров-экспертов, они закончили свою работу при обоюдном согласии по основным вопросам и тем самым подкрепили достигнутое мной и Баркером устное соглашение.

Баркер согласился с этим.

В связи с этим я внес предложение — все затронутые на совещании вопросы зафиксировать в виде протокола, плана или соглашения, которые мы подпишем вместе с генералом Баркером, а после этого можем с 20 мая начать передачу. Далее я указал, что наши офицеры завтра выедут по своим местам для проведения подготовительной работы к передаче и приему союзных и советских граждан. Я подчеркнул, что на основе подписанного нами соглашения соответствующие военные власти отдадут приказы.

Для составления подобного соглашения и предварительного его обсуждения я рекомендовал наметить комиссию, в состав которой войдут по пять человек с каждой стороны.

Со всеми этими предложениями Баркер также полностью согласился.

После этого я поставил перед Баркером второй вопрос — о допуске группы генерала Вершинина на территорию западной Германии, Дании и Норвегии для ведения работы по делам репатриации, изложил ему цели, задачи, численный состав группы, ее предполагаемую дислокацию и представил самого генерала Вершинина.

На это Баркер заявил, что самостоятельно он этот вопрос решить не может, а посему просил эту просьбу изложить в письменном виде, на что я дал согласие.

В связи с этим Баркер поставил передо мной вопрос о допуске соответствующих представителей французского командования по вопросам репатриации на территорию Германии, занятую частями Красной Армии. Я заявил, что если французы обратятся к нам с этой просьбой, то она будет рассмотрена.

Последний вопрос, который был обсужден на этой встрече, относился к поставленной генералом Баркером проблеме о создании пунктов приема и передачи советских и союзных граждан на территории Австрии. Принципиально я против этого предложения не возражал, заявив, что мы продумаем этот вопрос и соответствующие пункты укажем, увязав их с общим планом.

На мой вопрос о числе советских граждан, находящихся на территории Австрии, Баркер ответил, что он данными не располагает.

На этом совещание было прервано, к работе приступили комиссии по выработке соглашения о передаче через линию войск советских и союзных граждан» [14] Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ) Ф. 9526, Оп. 2, Д. 59, Л. 141–158. .

Именно в этот день союзные власти приступили к сосредоточению в Австрии казачьих частей, выходивших с территории Югославии и Северной Италии. Свой вопрос генерал Баркер поставил не напрасно.

Очередная встреча генералов Баркера и Голубева состоялась 18 мая. Она была посвящена тяжелому положению союзных граждан, находящихся на советской стороне в лагере Риза. Баркер требовал пропуска в этот лагерь трех американских офицеров, но Голубев ответил, что это дело местных военных властей. Стороны расстались неудовлетворенные друг другом.

Отношения между союзниками продолжали ухудшаться. 19 мая на встречу с Голубевым прибыли генералы Баркер и Микельсон, бригадир Вейнебелз и подполковник Темплин. В начале речь пошла о пеших перебросках репатриантов. Выслушав предложения Голубева, генерал Микельсон заявил, что в этом случае репатриация советских граждан затянется на два года, но потом свел это к шутке. Потом снова встал вопрос о срочной передаче англичан и американцев из лагеря Риза.

Голубев ответил, что это часть общего вопроса. Баркер и его спутники демонстративно покинули кабинет Голубева, заявив, что сообщат об инциденте в Вашингтон.

Тем не менее на следующий день переговоры были продолжены.

«Днем 20 мая генерал Драгун был приглашен «на прогулку» английским бригадиром Вейнебелзом, который хотел прозондировать почву о возможности продолжения переговоров.

После доклада генерала Драгуна об этой встрече я дал согласие на прием бригадира Вейнебелза. Явившись ко мне, он сразу же начал говорить о возможности начала конференции. Я ответил, что я и не пытался прекращать или срывать переговоры. Я прибыл сюда как представитель Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии для того, чтобы с представителями генерала Эйзенхауэра договориться о передаче наших граждан и подписать соответствующий план.