Хироюки Агава - Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921-1943 гг.

На перчатке левой руки, державшей меч, указательный и средний пальцы сшиты нитками. На позолоченных погонах по три вишневых цветка. Адмирал, у которого на одной руке только три пальца… Хамасуна припомнил — где-то читал, что адмирал Ямамото Исороку, главнокомандующий Объединенного флота, потерял два пальца во время Русско-японской войны и он первый кавалер японского эквивалента Пурпурного сердца. И тут впервые понял: «высшее морское командование» должно включать Ямамото.

Засунув руку в нагрудный карман кителя погибшего, он вытащил дорогой на вид дневник, в котором наконец отыскал подпись «Ямамото Исороку» — вместе с множеством копий стихов императора Мэйдзи и вдовствующей императрицы Шокен. Весьма странно, вспоминает он: когда установили, что это тело адмирала Ямамото, никто не проявил большого удивления. Кажется, больше всего Хамасуну и его людей поразили толстая пачка настоящей белой туалетной бумаги и чистый белый платок, которые выглядывали из карманов Ямамото. Низшие чины в то время страдали от крайнего дефицита, помимо всего прочего, туалетной бумаги. Как сказал один из искателей, «когда станешь главнокомандующим, сможешь пользоваться хорошей бумагой».

На Ямамото все еще были его черные летные сапоги, но фуражка исчезла. Слегка прикрытые глаза, наполовину седые коротко остриженные волосы, — он напомнил Хамасуне (так он говорил) портрет регента сёгуната Камакуры, который он видел еще ребенком в хрестоматии для начальной школы. Тело Ямамото находилось в левой части фюзеляжа, а близко от него, на земле, лицом вверх, распростерлось тело пожилого офицера-медика в белой форме. Рядом с ним — еще одно тело, офицера штаба, тоже лицом вверх, в мундире, застегнутом на все пуговицы. Кроме них, несколько обгоревших трупов, наваленных один на другой, и среди них останки старшего пилота, младшего офицера Котани.

Никого из погибших еще не тронули трупные черви, но у всех лица распухли, стали одутловатыми, кроме Ямамото — он все еще оставался сравнительно презентабельным. Это может показаться странным, но это правда; впоследствии отсюда пошли всякие легенды: что Ямамото выглядел как живой; что на самом деле был живой, но, выбравшись из самолета, покончил жизнь самоубийством; что глаза его были широко открыты и глядели; что он был в такой-то позе… Это распространялось и после войны приняло еще более детальные формы. Некоторые американские писатели предполагали, что, напротив, человек в сбитом самолете едва ли столь достойно выглядел и японцы сфабриковали эту историю, чтобы обожествить Ямамото.

К сожалению, единственные люди, которые видели самолет номер 1 сразу после того, как он врезался в землю, — это Хамасуна и десять человек его группы; они быстро срубили деревья вокруг и установили временный навес над местом, которое расчистил сам самолет, перенесли туда тела Ямамото и остальных десяти. Трупы покрыли листьями баньяна, а рядом поставили подношения из воды — ее набрали в морские кружки из соседнего источника. (Внутренность заднего отсека фюзеляжа, который выдержал пожар, была пуста, только на полу разбросало морскую эмалевую посуду.)

Почти все члены партии Хамасуны, видимо, к концу войну погибли или пропали из виду, но самому Хамасуне после этого приказали вернуться служить на родину на четыре месяца. Он благополучно возвратился в Японию и так дожил до конца войны. Не исключено, перевод домой сделан в знак признания его заслуг в обнаружении самолета Ямамото. Сегодня он держит небольшой магазин в Сайто-Сити, префектура Миядзаки. Его сегодняшние рассказы в основном совпадают с тем докладом, что он в свое время направил через штаб полка командованию Объединенного флота, и можно прийти к выводу, что они наиболее близки к истине из всего, что имеется на сегодня.

На трупе Ямамото не обнаружено никаких признаков самоубийства. Если кто и мог остаться в живых в самолете номер 1 после аварии и пожара, то это, возможно, флотский врач контр-адмирал Такада. Его нашли лежащим рядом с Ямамото, и ка его теле почти полностью отсутствовали видимые ранения. Чувство обязанности, налагаемое должностью, могло привести к тому, что он решил привести останки главнокомандующего в насколько возможно приличное состояние, — возможно, сделал это в последние мгновения, пока не потерял сознание. Это удовлетворительное объяснение, почему Ямамото выглядел так прилично после смерти; но оно навсегда останется не более чем гипотезой.

Меч, который Ямамото сжимал в руке, изготовлен оружейником по имени Амада Садайоси из Сибата, префектура Ниигата; его дал Ямамото его старший брат Кихачи. Кроме этого, у Ямамото было еще семь или восемь мечей, в том числе некоторые с куда более достойной родословной. Уходя на фронт, он взял с собой этот новый меч потому, что это подарок умершего брата, а еще оружейника звали так же, как и его давно умершего отца; поэтому ему как-то казалось, что эти двое всегда с ним.

При некоторых из штабных офицеров были маленькие, изящные пистолеты, на которые Хамасуна и другие жадно поглядывали, но на Ямамото не было ничего, кроме меча, дневника, платка и бумаги. Он рассчитывал вернуться с наступлением темноты.

Ко времени, когда группа Хамасуны в основном убрала трупы, надо было возвращаться назад, если они не желали оставаться на ночь в джунглях. Оставив разбитый самолет, останки Ямамото и других, большую часть их личных вещей, вышли на главную тропу, ведущую в Аку, где встретили остановившуюся на отдых невероятно измотанную морскую группу. Это, вероятно, была группа, посланная 6-м подразделением морской пехоты Сасебо в Буине. Почувствовав облегчение при новости об обнаружении самолета Ямамото, моряки объявили, что останутся ночевать на этом самом месте и отправятся на место крушения завтра на рассвете; попросили партию Хамасуны захватить их с собой.

Утром 20 апреля Хамасуна и его люди объединились с морской группой и углубились в джунгли в третий раз. Примерно в это же время Ватанабе и его люди, проснувшись на берегу реки, вновь отправились на поиски самолета Ямамото, но снова не дошли до него. Они все еще брели, с руками и лицами, распухшими от комариных укусов, когда над ними пролетел самолет, круто помахавший крыльями, что по договоренности означало: «Самолет обнаружен, трупы извлечены».

Группа Ватанабе решила возвращаться к пункту сбора в устье реки. Там встретили поисковую партию моряков из Буйна, ожидавшую с носилками. Партия Хамасуны довела их до места, помогла освободить трупы, а затем вернулась на свою базу в Аку. По просьбе командира подразделения Хамасуна составил детальный отчет, указав места и время своих трехдневных поисков, и прислал все вместе с диаграммами. Эти документы передали командованию Объединенного флота, и несколько позже Хамасуна получил от Ватанабе письмо с благодарностями, написанное тушью и кисточкой: он благодарил его и его группу за помощь «на такой труднодоступной территории и под палящим солнцем». Однако письмо заканчивалось тем, что его предупреждали об обязанности хранить секрет об аварии, до тех пор пока это не будет объявлено императорским генеральным штабом. В письме ни разу не упоминалось имя Ямамото.