Николай Наумов - На рубежах Среднерусья

— Может быть, товарищ комбат, нам можно выпить и закусить? Ведь отпугнули немецкие танки.

— Перекусить не мешает, а выпить — только вечером, Степан Кузьмич, — ответил Соболев с полуулыбкой, в свою короткую военную службу он еще не научился соблюдать даже не слишком строгую субординацию, которой придерживались танкисты.

— Ну, а из НЗ можно хоть что-то взять? От перепугу живот свело, как от голода. К тому ж подпалят нас немцы — пропадут сухари с тушенкой. А я еще и зелени у одной бабенки раздобыл.

— С благодарностью дала или выклянчил? — с усмешкой спросил механик-водитель.

— Нахрапом я баб и на гражданке не брал. Умно поворкуешь ей на ушко — она сама и чайку приготовит, и постельку предложит.

— Только и всего?!

— Подробности о поведении женщин, что бывает потом, рассказывать не положено. — Бывший токарь усмешкой дал понять, что он, не ахти какой красавец, у баб пользовался немалым успехом.

Запили обед глотками холодного чая, когда наблюдатель, будто про себя, проговорил:

— Кажется, немец закопошился…

Соболев сам поднялся в башню, приставил цейсовский трофейный бинокль к глазам и повел объективы справа налево. Действительно, немец пришел в движение, но пока не в такое, чтобы строиться в боевой порядок. Значит, у экипажей еще есть время передохнуть и позубоскалить.

Продолжительная задержка немецкого наступления подсказала комбату: немец что-то готовит, и сменил наблюдателя в башне. Присмотрелся к округе. Перед высотой танки двигались туда-сюда, вытягиваясь в неровную линию. Артиллерийские батареи начали пристрелку новых для них целей и реперов [2] Репер — условная точка для пристрелки артиллерийских орудий. , шевелилась и пехота — пешая и на бронетранспортерах. Да, фашист готовился к серьезной атаке. Справа и слева от высоты наступление все еще продолжалось, хотя и вяло, однако танки и пехота все же уже заметно обогнули противотанковый узел. Конечно, прикинул Соболев, вбитые в оборону клинья были далековато от высоты, но противник мог загнуть и соединить их в тылу. А это…

Предположение комбата не подтвердилось. Неприятельские танки опять повели лобовую атаку. Соболев объяснил себе: удержание занимаемой высоты изрядно мешает противнику образовывать сплошную брешь.

Давно, только в Сталинграде, авиация противника набрасывалась на объекты таким числом самолетов. В который уже раз истребители обеих сторон образовывали рычащую карусель, к которой снизу приближались три волны бомбардировщиков.

— Сколько насчитал, Ванек? — степенным голосом спросил радиста механик.

— Двести тридцать. А те, что еще далече, пока не считаются.

— Приблизятся — сосчитай. Интересно же, какую встряску перенесем.

Комбат взял переговорное устройство — все примолкли.

— Ответить всем: приближение вражеской армады видите?

Последовали ответы командиров рот: видим и уже слышим.

— Предупредите необстрелянных: во время бомбежки экипажам танки не покидать; окончится — всем занять боевые места и быть готовым к отражению атаки танков; о случившемся сообщать без промедления, — чуть построжевшим голосом закончил распоряжение комбат. За два года войны Соболев так и не обрел тот тон, который требовали преподаватели в училище. Приказывать по всей форме, когда воюешь с подчиненными бок о бок? Перешагнуть эту грань Соболев стеснялся. К тому же его простые слова и просьбы подчиненные исполняли безоговорочно.

Выглянув из башни, Соболев туг же закрыл ее крышку — бомбы уже падали на батальон. Через секунду забухали разрывы. Дальние и все более гулкие — приближающиеся. Комбат уже не раз побывал под бомбежками и знал, что бомбы редко попадают прямо в танк, однако близкие разрывы смутили его душу. Это был не страх погибнуть со своим экипажем — столько уже раз смерть рвалась рядом, но и не пренебрежение опасностью. Подыскать верные слова он даже не попытался, но возникшее состояние было противно ему, тем более что его могли увидеть подчиненные. Вопреки своим распоряжениям, которые он отдавал командирам рог, он переступил фигуру заряжающего и пролез в башню. Открыл люк — увидел черные сполохи разрывов. Одни уже опадали, другие узкими фонтанами взлетали вверх, на мгновение сохраняли свою форму, похожую на пирамидальные тополя, которые он видел в Крыму, где в детстве отдыхал с отцом, и затем обессиленными обрушивались вниз, превращаясь в клокочущие клубы пыли. Кое-где они уже заслонили противоположную сторону высоты, особенно северный скат, откуда должны были выползти танки.

— Товарищ комбат, что, вам воевать надоело? — подал голос механик. — Жахнет вблизи — можете без головы остаться.

Соболев без ответа закрыл люк и занял свое командирское место.

Механик будто предчувствовал неладное — рядом с танком грохнула такая бомба, что всему экипажу показалось, будто тяжеленный танк подняло на воздух и он может удариться о землю с такой силой, что неминуемо развалится. Минуту или две всем было стыдно посмотреть друг другу в лицо. Но вот раздался негромкий голос комбата «по местам», и экипаж безропотно повиновался.

Атака противотанкового узла началась только после артиллерийской подготовки. Танки и бронетранспортеры, полагая, что там, где были уничтожены танки-приманки, образовалось слабое место, и они пошли к нему, вскоре надвинулись на минное поле, поставленное ночью. Под одним, другим, третьим рванули противотанковые мины. Танки остановились, будто присев, а у «тигра» уцелевшая гусеница развернула его боком к фронту и в этот бок противотанковое орудие, стоявшее слева, всадило снаряд. Танк вроде бы недоуменно замер, а скорее лишился могучих сил, даже не мог повернуть башню в сторону орудия. Пять танков подорвались в отдалении. Задержались и бронетранспортеры. Из некоторых на землю спрыгнули пехотинцы и укрылись кто где — в воронках, брошенных окопах или просто в траве.

Открыли огонь молчавшие до этого 57-миллиметровые пушки. Они подбили и подожгли один «тигр» и шесть «четверок» и «троек». На этом боевая жизнь новых противотанковых пушек закончилась — их изуродовали или разметали танки или артиллерия. А расчеты…

Чтобы спасти роты, комбат распорядился отойти им за гребень высоты, где находились запасные позиции, и танки один за другим задом подались к ним. Для танков противника вроде бы образовался проход за высоту, а они не двинулись следом. Стояли целый час, пока на подмогу им не прилетели бомбардировщики, а вслед за ними не открыла огонь артиллерия. Густые разрывы еще раз перепахали высоту, и только тогда атакующие приблизились к ее вершине.

Соболев собрался узнать у командиров рот о самочувствии экипажей, когда радист протянул ему переговорное устройство — комбриг. Тот озабоченно спросил: