Антони Пири - Фальшивомонетчики. Экономическая диверсия нацистской Германии. Операция «Бернхард» 1941-1945

Очень скоро спрос начал далеко опережать предложение. Кальтенбруннер, которому по мере усиления угрозы со стороны партизан было нужно все больше оружия, настойчиво требовал от Шелленберга увеличения выпуска продукции. После нескончаемой череды звонков Шелленберг позвонил Крюгеру и спросил у него: «Почему мы не можем изготавливать пятидесятифунтовые купюры?»

Крюгер объяснил почему. Редко кому в голову могла прийти мысль выяснять происхождение банкнотов достоинством пять, десять или даже двадцать фунтов. С пятьюдесятью фунтами все обстояло иначе. Они редко ходили в обращении, и люди привыкли внимательно рассматривать такие деньги. Рано или поздно это должно было закончиться провалом.

Шелленберг нетерпеливо кивнул:

— Ну хорошо. Но что вы можете предложить для увеличения выпуска денег?

Крюгер ответил, что для этого в концлагере вскоре будет открыт еще один блок.

И все же Крюгер решил пойти на производство пятидесятифунтовых купюр, а в дальнейшем приготовиться к производству купюр еще более высокого достоинства.

Вскоре у Крюгера, которому теперь пришлось проводить больше времени в Заксенхаузене, возникли некие подозрения, которые вскоре подтвердились. Блок № 19 располагался в отдалении от прочих строений. Его охраняли два шарфюрера (унтер-офицера) СС по фамилии Шуман и Венгер, подчинявшиеся лично Крюгеру. Если он находился в Берлине, а такое происходило очень часто, они оставались без командира. В результате охранники все больше и больше злоупотребляли своим привилегированным положением. По вечерам они часто вместе отправлялись на пирушки к сослуживцам, оставляя заключенных без присмотра и охраны. На следующий день, будучи на дежурстве, охранники либо отсыпались, либо продолжали пьянствовать. Они не чурались взяток, участвовали в скандальных любовных похождениях и фактически очень сблизились со своими «клиентами», обвиняемыми в государственных преступлениях. Крюгер узнал обо всем этом от заключенного Гютига, который совсем не оправдывал свою фамилию (в переводе «гютиг» означает «добрый»). Это был карлик, примерно ста пятидесяти сантиметров ростом, с чрезмерно раздутым туловищем, покоившимся на тонких коротких ножках. Это был единственный заключенный блока № 19, никоим образом не причастный к банковским операциям и печатанию денег. В свое время он был довольно известным клоуном, и из-за его бесконечных рассказов о былой славе и успехах он не пользовался уважением и авторитетом у товарищей. Для того чтобы потешить свое самолюбие, он занялся распространением сплетен между заключенными, а также доносил на охранников Крюгеру. Крюгера не особенно беспокоила внешняя дисциплина. Он был обеспокоен тем, что поведение охранников могло подвергнуть опасности жизнь заключенных, а это, в свою очередь, по крайней мере, на какое-то время привело бы к прекращению операции «Бернхард». Крюгер строго предупредил Шумана и Венгера, что, если они не подумают над своим поведением, у них возникнут серьезные проблемы.

Крюгер вынашивал планы по расширению своего объекта, а это означало, что ему вскоре понадобится еще один блок для размещения персонала и дополнительные штаты. Важным нововведением было создание группы контроля, которую возглавляли двое братьев из Варшавы по фамилии Фраерман. Прежде оба были преуспевающими банкирами и имели большой опыт работы с британскими банкнотами.

Вновь изготовленные купюры внимательно, по крайней мере десять раз, рассматривались на стеклянных столах, на которых они были разложены. Этим занимались три группы инспекторов, вооруженные мощными лупами. Первая группа проверяла печать и цвет банкнотов, вторая — водяные знаки и, наконец, третья — все сразу. По результатам проверки купюры делились на три категории качества. О том, что означало такое деление, знали только Кальтенбруннер, Шелленберг и Швенд. Деньги первой категории использовались только немецкими агентами, действовавшими в странах противника, а также распространителями в нейтральных странах. Вторая категория предназначалась для коллаборационистов в оккупированных государствах, для сомнительных сделок, в том числе и для операций на черном рынке. Наконец, третья категория использовалась в разовых операциях, включая выплаты вознаграждения отдельным, не особенно важным людям.

Заявки от Швенда и от других лиц, занимавшихся сбытом фальшивок, осуществлялись по стандартной процедуре. Запросы поступали в Берлин к Шелленбергу, откуда он или его секретарь переадресовывали их Крюгеру в Заксенхаузен.

Фраза «Нам нужно сто единиц изделий хорошего качества» обозначала, что Берлин просит Крюгера изготовить банкнотов первой категории на сумму сто тысяч фунтов стерлингов. Крюгер не имел понятия, для кого предназначены эти деньги. Он ничего не знал о существовании Швенда. Его задачей было переслать «изделия» Шелленбергу, который переадресовывал их в Шлосс-Лаберс.

После того как в операции «Бернхард» произошел важный прорыв и производство было существенно расширено, прежняя схема претерпела изменения.

После бесконечной череды попыток были изготовлены первые десять экземпляров банкнотов отличного качества, которые Крюгер повез в Берлин. Его подчиненные в Заксенхаузене с волнением и нетерпением ждали возвращения своего шефа. В конце дня Крюгер, наконец, предстал перед обитателями отдельного блока с выражением спокойного удовлетворения на лице.

— В Берлине все довольны результатами вашей работы, — объявил он собравшимся вокруг него заключенным. — Как вы думаете, — продолжал он, — мы можем производить ежемесячно по миллиону банкнотов?

В собравшейся толпе послышался тихий ропот протеста.

— Мы обязаны делать по миллиону банкнотов в месяц, и мы выполним эту задачу! — прокричал Крюгер, а потом добавил более спокойным тоном: — Обещайте мне это.

Излишне будет говорить, что он конечно же получил такое обещание.

Находясь в Берлине, Хольтен решил, что его группе тоже потребуется помощь от тех, кто занимался операцией «Бернхард». Достаточно поездив по Италии, он убедился, что внедренный Гитлером порядок, когда общение с представителями итальянских спецслужб осуществлялось исключительно офицерами связи из Германии, а не подготовленными агентами, будет иметь пагубные последствия для немецкой разведки. Еще большую угрозу представлял собой командующий немецкими войсками в Италии фельдмаршал Кессельринг, ни на чем не основанная вера которого в лояльность итальянских союзников заставляла его подвергать цензуре даже факты откровенного вредительства с их стороны. Соответственно, многие нелицеприятные для итальянской стороны факты, обнаруженные военным атташе в Италии генералом Ринтеленом, в обязанности которого входили и контакты с итальянской военной разведкой и Капплером, отвечавшим за связь с полицией этой страны, так и не дошли до Берлина.