Антони Пири - Фальшивомонетчики. Экономическая диверсия нацистской Германии. Операция «Бернхард» 1941-1945

Но Хольтен заметил тень сомнения на лице гестаповца, поэтому он продолжал:

— Все, о чем я прошу, — это всего один звонок по телефону. Он может доказать, что я действовал по приказу Кальтенбруннера.

Глаза начальника отделения быстро сверкнули.

— Наличие хороших связей вам не поможет.

Выдержав паузу, Хольтен спросил почти равнодушно:

— Вам нравится ваша работа?

— Могло быть и хуже.

— И вы не хотели бы потерять ее?

— Нет, а почему я должен терять ее?

— Потому что, если Кальтенбруннер узнает, что вы отказались помочь мне, с вами произойдет именно это.

Ресницы начальника отделения задрожали от беспокойства, тем не менее он ответил твердым тоном:

— Блеф, это всего лишь блеф.

— Нет, дружище, я оставил документы, которые должны вскрыть в случае моей гибели. И после этого не поздоровится ни вам, ни вашему другу Мюллеру. Разумеется, если я благополучно доберусь до места службы, никто их не увидит.

И снова на какой-то момент гестаповец испугался, а Хольтен продолжал гнуть свою линию до тех пор, пока не добился своего. Начальник отделения отвел его в свой кабинет и позволил позвонить одному из сотрудников Кальтенбруннера, который приказал немедленно освободить Хольтена.

Через несколько дней Хольтена снова вызвали к Кальтенбруннеру. Там он высказал своему шефу обиду за то, что тот не смог прикрыть его от людей гестапо. Вместо того чтобы извиниться и попытаться загладить свою вину, Кальтенбруннер строгим жестом указал ему на стул, будто провинившемуся ребенку, и выдал довольно глупую фразу:

— Я же не могу постоянно следить за ними. — Затем, будто бы считая этот случай тривиальным делом, он сменил тему разговора: — Мне нужна ваша помощь. Нам нужно обеспечить нормальное снабжение нашей крепости. У нас есть деньги, но этого недостаточно. Необходимо обеспечить связь с внешним миром, чтобы наладить доставку продуктов и необходимых материалов. Я набираю опытных альпинистов, которые смогут проникать через позиции противника и находить тайные маршруты, которые нам так нужны.

Хольтен не мог поверить собственным ушам. Но дальше было еще хуже.

— Я отправил своих людей в Испанию, чтобы получить разрешение на посадку там самолетов, которые будут совершать полеты из крепости.

Улучшив момент, Хольтен спросил:

— А чем здесь могу быть полезен я?

— В крепости кто-то должен занимать пост министра финансов, снабжения и экономики. Вы могли бы помочь мне, уговорив Швенда занять этот пост. Он был бы самой подходящей кандидатурой.

Хольтен заверил, что сделает все, что сможет. Потом, как бы невзначай, он спросил шефа: получил ли тот соответствующие полномочия от Гитлера? И когда Кальтенбруннер рассказал ему о последней аудиенции у фюрера, на которую он возлагал такие надежды, Хольтен понял, что вся эта идея обречена на провал.

Эта точка зрения получила подтверждение, когда Хольтен передал предложение Кальтенбруннера Швенду, который сразу же в резкой форме отверг его. У Швенда были более серьезные дела. Он только что получил от Лаваля портфель с драгоценными камнями такой красоты и размера, которые видели разве что в восточных сказках.

К началу мая 1945 года Германия терпела полное военное поражение. Немецкие войска быстро отступали и на востоке, и на западе. Гитлер был мертв. В конце апреля его, наконец, покинула уверенность в том, что Германия способна победить. Тогда он заявил Шпееру, что намерен теперь ждать смерти как закономерного исхода своей трудной жизни, наполненной борьбой. Вскоре после этого он совершил самоубийство по схеме, которую придумал для него Геббельс, автор идеи об альпийской крепости. Некоторые фанатики все еще верили в эту идею, например Отто Скорцени, который, имея штаб в Радштадте, к юго-востоку от Зальцбурга в Австрии, пытался организовать очаг последнего сопротивления.

Однако большинство высокопоставленных немецких военных и политиков смирились с надвигающейся катастрофой. Некоторые из них пытались вести переговоры с союзниками через Хольтена. Находясь во Фленсбурге, у границы с Данией, Шелленберг пытался прийти к соглашению с ними при посредничестве шведского принца Бернадота.

Сам Хольтен провел день 2 мая в Лихтенштейне на переговорах с шефом полиции Санкт-Галлена, представлявшим ряд западных дипломатов, которые стремились поскорее завершить теперь уже бессмысленную войну. Хольтен снова и снова подчеркивал, насколько опасно для Западной Европы стремление советской стороны сделать Восточную Европу коммунистической. Все были согласны с этим утверждением, но не считали его достаточным основанием для того, чтобы идти на какие-либо уступки Германии. В конце концов, Хольтен получил ясные инструкции: необходимо было не допустить прихода к власти национальных групп Сопротивления, которые зачастую действовали рука об руку с Красной армией, после того как немецкие войска покидали занимаемые ими территории. Власть в правительственных структурах Австрии должна перейти к тем лицам, которые занимали соответствующие должности до аншлюса страны в марте 1938 года. Все политические заключенные должны обрести свободу.

В это время Кальтенбруннер, которому сама судьба вручила в руки полномочия, в которых ему было отказано Гитлером, находился в южной части страны. Здесь он, вне всякого сомнения, был самой важной персоной. Он планировал вернуться в свою ставку, размещавшуюся в конюшне, переоборудованной в опорный пункт, чтобы встретиться там с Хольтеном. Во время отсутствия шефа Ханш время от времени звонил в ставку, но не получал ответа. Это его очень обеспокоило. Обстановка из просто плохой превращалась в безвыходную. Ханш знал, что, не имея других указаний от Кальтенбруннера, ему придется взять дела в свои руки и действовать в соответствии с обстановкой.

Хольтен покинул Лихтенштейн с наступлением сумерек. Всю дорогу ему пришлось самому вести машину. Это была очень опасная поездка, поскольку на участке между Инсбруком и Зальцбургом он лишь чуть-чуть опережал американские войска. Недалеко от Мерано Хольтен попал в партизанскую засаду. Он едва успел развернуться и отправился прямо в Шлосс-Лаберс. Швенд тепло приветствовал его и предложил отдохнуть.

— Простите, но я не могу задерживаться. Утром у меня назначена срочная встреча с Кальтенбруннером.

— Когда увидите его, пожалуйста, попросите новые инструкции и для меня.

— У вас нет времени ждать так долго. На свою ответственность я приказываю вам немедленно закрыть вашу организацию в Шлосс-Лаберсе и попытаться спастись. Здесь стало очень опасно, я не смог прорваться сквозь заслон партизан.