Игорь Фролов - Вертолетчик

— Прибавьте, прибавьте.

Пара идет на пределе, на максимальной скорости. Чтобы сэкономить время, ушли от дороги и срезают путь напрямую. Вокруг — пустыня Хаш. Ни одного ориентира. Да они и не нужны экипажу — командир идет по прямой, строго выдерживая курс. Правак отрешенно смотрит вперед, борттехник поигрывает пулеметом.

Комдив, сидящий за спиной борттехника, толкает его в плечо, и, когда тот поворачивается, спрашивает:

— Долго еще?

Борттехник кивает на правака:

— Спросите у штурмана, товарищ генерал.

Генерал толкает правака в плечо:

— Мы где?

Застигнутый врасплох, правак хватает карту, долго вертит ее на коленях, смотрит в окно — там единообразная пустыня. Он смотрит в карту, снова в окно, снова в карту, водит по ней пальцем, вопросительно смотрит на командира.

Рассвирепевший комдив протягивает руку к голове правака и срывает с нее шлемофон.

— Я так и знал! — говорит он, глядя на растрепанные волосы штурмана. — Да разве можно с такой прической выполнить боевое задание?

Следующий день. Действующие лица — те же, маршрут — противоположный. Привезли комдива в Герат. Сели в аэропорту Герата на площадку за полосой. Подъехали уазик и БТР. «Буду через час», — сказал комдив и уехал. БТР остался для охраны вертолетов.

— Слушай, командир, — сказал правак. — У меня здесь на хлебозаводе знакомые образовались. Могу сейчас сгонять на бэтэре, дрожжей для браги достать, а то и самой браги. Даешь добро?

Командир посмотрел на часы:

— В полчаса уложишься?

— Да в десять минут. Туда и обратно шеметом!

Правак запрыгнул на броню, и БТР укатил.

Прошло полчаса. Сорок минут, сорок пять. Командир взволнованно ходит возле вертолета, вглядываясь в сторону, куда убыл правак.

— Убью, если живым вернется, — бормочет он.

Прошел час. Комдив, к счастью, запаздывал. Подкатил БТР, бойцы сняли с брони безжизненное тело правого летчика и занесли его на борт. Судя по густому выхлопу, правака накачали брагой.

— Может мне застрелиться, пока комдив не приехал? — спросил командир. — Или этого козла пристрелить и списать на боевые потери… Мы это животное даже в правую чашку не сможем посадить.

Командир с борттехником положили тело на скамейку в грузовой кабине и примотали лопастным чехлом, чтобы тело не вышло на улицу во время полета. На секунду очнувшись, правак посмотрел на командира и сказал:

— О, кэп! Пришлось попробовать, чтобы не отравили… Если бы ты знал, какая это гадость! Как мне плохо!

Подъехала машина с комдивом. Командир подбежал, доложил:

— Товарищ генерал, вертолеты к полету готовы! Но вам лучше перейти на ведомый борт.

— Это еще почему?

— Правый летчик, кажется, получил тепловой удар, и плохо себя чувствует.

— Это тот, который нестриженый? Вот поэтому и получил! — сказал довольный комдив. — Ну, где этот больной битл, хочу на него посмотреть.

И комдив, отодвинув командира, идет к борту № 10. Командир бежит сзади и из-за спины комдива корчит борттехнику страшные рожи. Борттехник, метнувшись к бесчувственному праваку, закрывает его своим телом, и склоняется над ним, имитируя первую помощь.

— Ну что тут у вас, — говорит генерал, поднимаясь по стремянке. В этот момент обмотанного чехлом правака выворачивает. Борттехник успевает отпрыгнуть, и на полу расплескивается красная жижа. Он поворачивается к комдиву (который уже открывает рот в гневном удивлении) и кричит:

— Все назад, у него — краснуха!

Резко пахнет брагой. Но генерал не успевает почувствовать запах — резко развернувшись, он спрыгивает со стремянки и быстро идет ко второму борту с криком:

— Запускайтесь, вашему товарищу плохо!

В Шинданд борттехник летел в правой чашке, и, не теряя времени, учился — ноги легко касались педалей, левая рука — шаг-газа, правая — ручки управления. Его конечности повторяли движения конечностей командира. На подлете услышали, как ведомый запрашивает:

— «Пыль», я — 945-й, прошу приготовить машину с доктором, везем больного.

— Вот заботливый генерал попался, — досадливо сказал командир и вмешался: — «Пыль», пусть машина ждет на третьей рулежке, я там больного передам.

Сели, «десятка» остановилась у ждущей машины, командир махнул рукой ведомому: рули на стоянку. Борттехник Ф. выскочил, подбежал к доктору, и объяснил ему, в чем дело.

— Подбросьте его до модуля, доктор, иначе комдив всем вставит!

— Понял, — улыбнулся доктор, и подозвал двух солдат. — Грузите больного.

Когда вертолет зарулил на свою стоянку, там его ждал сердобольный комдив. Он встретил командира словами:

— Ну, как, увезли вашего товарища в госпиталь?

— Так точно, товарищ генерал!

— Ну и, слава богу. Пусть выздоравливает. Хорошие вы все-таки ребята, вертолетчики, и служба у вас тяжелая. Геройская у вас служба!

Жизнь борттехника в полете всецело зависит от летного мастерства летчиков. А летчики бывают разные — одни летают как бог, другие — как дьявол, третьи вообще не умеют.

Однажды инженер приказал борттехнику М. временно принять ВКП [16] ВКП — воздушный командный пункт, оборудованный бортовым узлом связи. вместо выбывшего из строя прапорщика Похвалитого.

— Хорошо, отдохнешь от боевых, — с фальшивой радостью за товарища сказал борттехник Ф., которому теперь предстояло летать за двоих без отдыха.

Задачей ВКП была ретрансляция — поддержание связи с бортами, улетевшими на задание. Набрав высоту 5000 м, вертолет наматывал круги чуть в стороне от аэродрома. От службы лейтенанта М. на ВКП была польза и для лейтенанта Ф. Когда ВКП приземлялся, лейтенант Ф., если был в это время на стоянке, сразу поднимался на борт к лейтенанту М. Потому что в салоне вертолета, проведшего часа два на высоте 5000 был зимний холод — и после жара стоянки было счастьем провести здесь полчасика, попивая горячий чаек из термоса борттехника М. и покуривая (покурить в холоде — это деликатес)…

Первые полеты прошли спокойно. Командиром экипажа был маленький, с трудом гнущийся (видимо, с хроническим радикулитом) капитан К. На правой чашке сидел невозмутимый как рептилия старший лейтенант В. Большой любитель чтения, он всегда брал в полет книгу.

В тот день командир экипажа прибыл на стоянку один. Правака все не было, а взлет откладывать нельзя — приближалось время выхода на связь с комэской. Капитан К. решил взлететь без правака.

— Один хрен, от него никакого толку. Читун! — сказал он. — Ты, Феликс, во время взлета посиди на правой чашке, чтоб с «вышки» не заметили его отсутствия.

Так и слетали без правого летчика. Борттехник М. весь полет просидел на его месте. Когда приземлились и зарулили, увидели старшего лейтенанта В., который сидел у контейнера на ящике с нурсами и, попыхивая сигаретой, читал детектив. Он молча выслушал подробное мнение о себе капитана К., и они удалились.