Сергей Михеенков - Штрафная рота. Высота смертников

— Мы нашли его в стогу сена. Вблизи, на дороге, был бой. Примерно часов семь-восемь назад. Больше ничего существенного сказать не могу. Когда придет в себя, тут же прошу вас сообщить в штаб полка.

— Хорошо, хорошо. Перевязывали вы?

— Да.

— Как его фамилия?

— Документов при нем не обнаружили. Посмотрите на клапане нагрудного кармана.

— Рядовой Дюбин. Да, Дюбин Иван Афанасьевич. — Старик в пенсне и форме с петлицами военврача повернулся к медсестре: — Анечка, запишите в журнал — Дюбин Иван Афанасьевич, рядовой. Два проникающих. Пулевое и осколочное… Пульс очень слабый. Обморожений, кажется, нет.

Еще не догорело самоходное штурмовое орудие у моста, как из штаба полка прибыла группа офицеров. С ними были и комбат-3 капитан Дроздов с начальником штаба капитаном Подосинниковым. Дроздов был человеком осторожным. Он со своим начштаба держался позади остальных и старался помалкивать даже тогда, когда начальник Особого отдела штаба полка лейтенант госбезопасности Гридякин начал задавать вопросы старшему лейтенанту Солодовникову и лейтенанту Могилевскому.

Взводного пошатывало, но никто этого не заметил. Только начальник штаба полка майор Соболев посмотрел на лейтенанта поверх круглых очков и спросил:

— Могилевский, вы что, пьяны?

Тот испуганно уставился на майора и кивнул:

— Немного выпил, товарищ майор. Чтобы согреться. Вот, товарищ сержант Воронцов, командир взвода, угостил.

— Черт знает что, а не рота, — сказал майор Соболев и посмотрел на ротного.

— Каких дали, — развел руками старший лейтенант Солодовников. — Печатники… Мне их обучать было некогда.

— Ладно, с этим потом разберемся. — Гридякин не спускал взгляда с Воронцова. — Вы, Солодовников, и вы, Могилевский, независимо друг от друга, напишите мне подробные донесения о том, что произошло сегодня утром на участке обороны вверенных вам подразделений.

— О бое доносить? — спросил ротный, хладнокровно глядя в глаза лейтенанту госбезопасности.

— И о бое тоже. Само собой.

— Ну, разумеется, — поморщился ротный. — Если б не сержант со своими окружениями, сейчас бы мы с вами договаривались во второй нашей линии.

— А мы с вами, товарищ старший лейтенант, не договариваться пришли, а выяснить истинные причины и следствия того, что произошло здесь утром. А именно: прорыв группы товарища Воронцова, бегство и оставление позиций взвода лейтенанта Могилевского и затем отражение атаки противника. — Майор Соболев посмотрел на Воронцова. — Что это за форма на вас?

— Моя форма, — ответил Воронцов, — курсантская.

— Вижу, что курсантская. И давно вы ее носите?

— Уже год.

— И что, так и не стали лейтенантом? Сейчас, чтобы получить кубари, трех месяцев достаточно.

— Возможно, приказ о присвоении мне звания «лейтенант» уже давно подписан. Но я не имел возможности… Я, товарищ майор, после боев в октябре прошлого года под Юхновом и Медынью, находился в партизанском отряде майора Жабо. Затем, вместе с моими товарищами, выполнял задание по проводке обозов в окруженную группировку Тридцать третьей армии. Попал в окружение. Был ранен. Вышел только теперь.

— На вас петлицы Подольского пехотно-пулеметного училища. — Гридякин внимательно рассматривал ветхую шинель Воронцова. — В составе какой роты вы вступили в бой, когда и где?

— В бой вступил на рассвете шестого октября тысяча девятьсот сорок первого года на участке реки Изверь, населенные пункты Воронки — Дерново — Чернышевка в составе Шестой роты Подольского пехотно-пулеметного училища. Командир роты старший лейтенант Мамчич. Командир взвода лейтенант Ботвинский. Последний бой имели в районе моста через реку Шаню. Затем одиночный отход на восток, по направлению на Подольск.

Воронцов закончил доклад, опустил руку. Наступила тишина. Офицеры молчали. В заднем ряду переглядывались, тихо переговаривались. То, о чем говорил этот сержант из курсантов, было невероятным. И только лейтенант госбезопасности Гридякин, снова и снова окидывая взглядом курсанта, был спокоен, как будто уже что-то знал, о чем остальные могли только догадываться. Он посмотрел на майора Соболева. Тот едва заметно кивнул.

— Ладно. Разберемся, — сказал Гридякин. — Подольск тут рядом. К тому же и место знакомое. А сейчас, товарищ сержант, прикажите личному составу своего взвода, всем вышедшим, сложить оружие для дальнейшего следования в тыл.

— Послушайте, — совсем не по-уставному обратился к офицерам старший лейтенант Солодовников, — они с ног валятся. Голодные. А старшина вон термоса приволок. Пусть поедят, а потом поведете их куда надо. А, товарищ майор, — наконец сообразил ротный, — пускай хорошенько порубают. Тем более, заслужили.

— Хорошо, Солодовников. Кормите людей. Дело нужное. И не забудьте о донесениях.

Майор Соболев позвал к себе комбата, ротного, еще какого-то офицера, видимо, из артдивизиона или минометной батареи, и они ушли по траншее вправо, в первое отделение, где уже вовсю стучали котелки. Там они долго смотрели в стереотрубу, установленную наблюдателями. Офицер из оперативного отдела штаба что-то зарисовывал на листке, прикрепленном к планшету. Видимо, рисовал схему. Вскоре оттуда прибежал связной и сказал:

— Товарищ сержант, вас к себе майор Соболев требует.

— Иди, иди, Сашка, — шепнул Воронцову Нелюбин. — Соболев человек рассудительный. Поговори с ним. Он, если что, бате доложит. А тот в обиду не даст.

Воронцов зачерпнул из котелка еще пару ложек густого пахучего варева, сунул в карман недоеденный кусок хлеба и пошел в первое отделение. Бойцы, сидя в своих ячейках, сосредоточенно работали ложками, переговаривались. Это были уже другие лица. Из разговора с ротным он понял, что атака, которую они только что отбили, стала для них первым боем. Несмотря на то, что лейтенант у них, мягко говоря, не орел, взвод дрался хорошо. Воронцов протиснулся мимо пулеметчиков, возле которых собралась целая толпа. Среди них выделялся один — коренастый, невысокого роста младший сержант лет двадцати семи. Он что-то рассказывал своим товарищам. Те внимательно слушали. Когда Воронцов проходил мимо, пулеметчик умолк. Молчаливыми взглядами проводили его и остальные.

— Это командир ихний, — услышал Воронцов голос пулеметчика.

— Наш-то совсем спекся…

— Ротный на него взъелся…

Бойцы видят все, подумал Воронцов. Но их судьбу решают другие люди. Как решится его судьба и судьба тех, кого он вывел сегодня на позиции этого взвода? Хорошо, что они разбежались, а не встретили их пулеметным огнем и гранатами. Завтра они уже не побегут. Надо поговорить с майором Соболевым. Старший лейтенант Солодовников ничего плохого в донесении о действиях взвода не напишет. Он уже намекнул. Могилевский тоже. Остается младший политрук… Что напишет младший политрук, у которого, как видно, застарелый конфликт с ротным, угадать невозможно. Надо поговорить с майором.