Александр Листовский - Конармия[Часть первая]

Буденный быстро оглянулся. Дребезжа и подпрыгивая, по полу катилось пустое ведро.

Петр Лукич, раскрыв рот, глядел на него.

— Бо-оже ж мой! — вдруг воскликнул он, всплеснув худыми руками. — Семен Михайлович! Так как же это? — Он поглядел на Федю и покачал головой. — Как я, старый хрен, сразу не признал?!

Буденный подошел к старику и дружески похлопал его по плечу.

— Ничего, Петр Лукич, всяко бывает.

— Ну, покорнейше благодарим… А я ведь зараз всего вам и не сказал, все сомневался: сынок мой у вас служит в девятнадцатом полку, в четвертой дивизии. Младшенький. Степкой звать. С той войны его не видал. Точь-в-точь на меня похожий, как я смолоду был… Старших-то у меня еще в германскую поубивали… Ах, Семен Михайлович, и как это я сразу… — Петр Лукич покачал головой, потом нагнулся и поднял ведро. — Слышь, сынок! — обратился он к ординарцу. — Тебя, кажись, Федором, звать? Добежи, Федя, до колодца, воды почерпни. У тебя ноги-то молодые. Зараз самоварчик поставим. Я пока в печи пошукаю. У меня там рыбка есть. Ну, и еще найдем кое-чего…

Петр Лукич засуетился, хлопоча по хозяйству, молодо заходил по хате, слазил в печь, в чулан и уже хотел было просить дорогого гостя за стол, как в дверь постучали и чей-то басистый голос спросил разрешения войти.

Держа под мышкой папку с бумагами, вошел начальник полевого штаба Зотов — невысокий, плотный человек. Остро подкрученные рыжеватого оттенка усы придавали его худощавому лицу строгий вид. Зотов бросил по сторонам быстрый взгляд и, подойдя к Буденному, спросил густым басом, чуть напирая на «о»:

— Доклад примете, товарищ комкор?

— Приму. Пройдем туда. — Буденный показал на соседнюю комнату.

Он перекинул через плечо ремешок маузера, толкнул дверь и вошел в прохладную, пахнущую нежилым горницу. Осторожно, чтобы не натоптать до блеска намытый пол, он прошел мимо большой, с целой горкой подушек кровати в глубину горницы, где под образами стояли покрытый скатертью стол, лавки и два табурета.

— Садись, Степан Андреевич, — предложил он Зотову, подвигая к себе табурет и присаживаясь к столу.

Зотов не спеша опустился на лавку, снял фуражку и, вынув из нагрудного карман френча гребень, привычным движением провел им несколько раз по зачесанным назад волосам.

— Так что разрешите доложить, товарищ комкор: связи со штабом армии нет вторые сутки, — начал он, как всегда, обстоятельно и неторопливо докладывать. — Прямой провод не работает — повреждение.

— Надо будет попробовать связаться через штаб Девятой армии, — сказал Буденный.

— Так точно. Я дал указание. Разрешите доложить обстановку?

— Давай.

Зотов зашелестел картой, вынимая ее из папки и раскладывая на столе.

— По сведениям, полученным от разведки, — заговорил он, густо покашляв, — конные части противника неизвестного наименования вчера днем вели бои с нашей пехотой северо-восточнее нас в районе станицы Казанской. Вот в этом районе, — показал он. — Можно полагать, что связь разрушена этими самыми конными частями противника… С остальных участков фронта никаких сведений не имеем. В направлении Анненская выслана усиленная разведка — два эскадрона с пулеметами под командой Дундича.

— Охранение выставлено? — спросил Буденный.

— Так точно.

Докладывая обстановку на фронте, Зотов не мог еще знать, что вчера, 7 сентября 1919 года, Деникин занял Новый Оскол и усилил наступление по всему фронту. Те конные части, о которых доносила разведка, были кавалерийским корпусом Мамонтова, брошенным Деникиным в тыл 8-й и 9-й красным армиям Южного фронта.

— Как только установится связь, Степан: Андреевич, нужно будет потребовать срочной присылки огневых летучек, — говорил Буденный начальнику штаба. — В шестой дивизии по двадцати патронов на бойца, а в четвертой и того меньше.

— Слушаю, товарищ комкор. Будет исполнено. — Зотов звякнул шпорами и, раскрыв папку, спросил: — Разрешите доложить по текущим делам?.. Штаб армии запрашивает потребность корпуса в красных офицерах. У нас пока таковых нет, и что они собой представляют, мы не знаем. — Он полошил перед Буденным какую-то бумагу. — Если б знать, Семен Михайлович, что они за народ… — продолжал Зотов, так как Буденный молчал. — А то попадут мальчишки, с которыми только наплачешься. Я так думаю, что своими командирами лучше управимся.

— Тут пишут, что о потребности нужно сообщить на Петроградские кавалерийские курсы, — сказал Буденный, поднимая голову и откладывая бумагу.

— Так точно, на петроградские.

— Да-а… — Буденный в раздумье постучал пальцами по столу. — Попробуем, — сказал он решительно. — Петроградские должны быть ребята хорошие.

Зотов снова вынул гребень, подержал его в руке и сунул в карман.

— Слушаю, — сказал он с явным неудовольствием в голосе. — На сколько человек будем писать, товарищ комкор?

— Возьмем пока человек двадцать, а там видно будет. Надо бы Дерпу направить на командные курсы. Я давно хотел. Старшина в девятнадцатом полку. Возьми его на заметку. При первом требовании и пошлем… Ну, что еще?

— Есть сообщение, товарищ комкор, что банда неизвестного наименования произвела налет на тылы Четырнадцатой армии. Предполагают, что это Махно.

— Махно? — Буденный бросил быстрый взгляд на Зотова.

— Так точно. Они подошли под видом своих и начали бить из пулеметов в упор.

— Потери есть?

— Большие. Захватили дивизионный обоз, два орудия, перебита штабная команда.

Зотов замолчал и стал перебирать лежавшие в папке бумаги. За окнами слышались в густеющих сумерках слабые звуки дождя. Чей-то голос лениво покрикивал на шлепающих по грязи лошадей.

— Ничего, скоро мы и до Махно доберемся, — проговорил Буденный, нахмурившись.

Дверь скрипнула. Прикрывая ладонью колеблющееся пламя воткнутой в бутылку свечи, без стука, как свой человек, тихо вошел Федя. Он поставил свечу на стол и так же тихо вышел из горницы.

На улице послышался конский топот.

Буденный встал из-за стола и подошел к окну. Во всю ширь раскисшей дороги двигались какие-то тени. На фоне мутневшей на горизонте полосы неба мелькали темные силуэты всадников в бурках, косматых папахах, в шинелях, полушубках, брезентовых плащах и фуражках. В полумгле были видны молодые и пожилые, суровые и веселые лица. Изредка проплывали знамена в чехлах и намокшие на дожде значки эскадронов.

— Четвертая дивизия подошла, — негромко сказал позади Буденного Зотов.

Буденный оглянулся.

— У тебя еще что-нибудь есть? — спросил он, кивнув на папку с бумагами.

— Вопросы все, — сказал Зотов. — Так что разрешите мне покуда идти?

— Подожди. Чай будем пить.

— У меня дела, товарищ комкор, приказ надо писать.

— А-а… Ну хорошо. Тогда иди.