Отто Вайдингер - Товарищи до конца. Воспоминания командиров панцер-гренадерского полка «Дер Фюрер». 1938–1945

Эти соединения, точно так же как и занимавшая позиции восточнее 1-я танковая дивизия СС лейбштандарт «Адольф Гитлер», не обладали полной боеспособностью. Тем не менее в ставке фюрера придерживались мнения, что эти закаленные в боях на Восточном фронте танковые дивизии СС внесут перелом в критическое положение на Западном фронте вторжения.

Контратака танкового корпуса СС преследовала цель уничтожить британские силы, глубоко вклинившиеся на юг, и ликвидировать прорыв. На время контратаки полк СС «Дер Фюрер» подчинялся 10-й танковой дивизии СС. Он должен был присоединиться к контратаке обеих танковых дивизий, когда их передовые части выйдут на одинаковый рубеж с полком.

Эта решающая контратака без поддержки с воздуха и без массированной артиллерийской подготовки, что могло бы способствовать ее успеху, была остановлена на рубеже позиций полка под ураганным огнем вражеской артиллерии, который не утихал ни на минуту. При таком преимуществе противника в живой силе и технике невозможно было достичь поставленной цели. Правда, по крайней мере, удалось создать почти сплошной оборонительный рубеж.

В этих боях армейское командование впервые столкнулось с неизвестными до сих пор трудностями.

Обзор на местности был крайне затруднен. Поперек участка обороны полка примерно через каждые 100 метров тянулись густые колючие живые изгороди. Во всей зоне обороны полка нет ни одной точки, откуда можно было бы обозревать всю местность. Из-за плотного артиллерийского огня телефонные линии постоянно рвались, и связь между подразделениями прерывалась. Из-за этого чрезвычайно возросла нагрузка на ремонтные бригады связистов, на санитаров, связных, посыльных и офицеров для поручений. Среди них наблюдаются и самые высокие потери. Почти никто из них не вышел из этих боев невредимым.

Из-за частого отсутствия телефонной связи с батальонами и из-за ненадежности сообщения через посыльных руководство полка почти постоянно находилось в неведении об истинном положении дел на участке обороны полка.

При прямом попадании снаряда крупного калибра в здание рядом с командным пунктом полка погибло сразу десять человек. Большая часть отделения связных-мотоциклистов, несколько связистов и военный корреспондент были убиты. Росли потери и на передовой.

При таких условиях невозможно четкое управление войсками в бою. Весь день положение оставалось неясным и запутанным.

Вражеская артиллерия вела огонь по любой более или менее примечательной точке местности с помощью разведывательно-корректировочной авиации, самолеты которой без помех с нашей стороны постоянно «висели в воздухе». Огневые налеты становились все более мощными и происходили все чаще.

Наши части и соединения совершенно напрасно были «собраны по тревоге». Они несли огромные потери, так и не успев вступить в бой. Это была односторонняя битва материальной части союзников с нашей пехотой в невиданных до сих пор размерах.

Ближе к вечеру с полком связался первый адъютант 10-й танковой дивизии СС. Он сообщил, что командир дивизии (бывший командир полка СС «Дер Фюрер») бригадефюрер СС Штадлер ранен. В настоящее время в командование дивизией вступил штандартенфюрер СС Мюллер. Он тоже посетил наш полк.

Управление дивизией осуществлялось практически с помощью офицеров для поручений, так как телефонная связь постоянно нарушалась, а в эфире согласно приказу царило полное радиомолчание. Во всех подразделениях был заметен страх перед радиосвязью. Очевидно, что вражеская артиллерия взаимодействовала с подразделениями радиоперехвата, оснащенными быстродействующими пеленгаторами, так как она очень быстро открывала массированный огонь по работающим радиостанциям. Поэтому командир полка отдал приказ всем радистам: «Сектор обстрела проходит перед нашими укрытиями – это касается и радистов!»

В самом полку никогда не было трудностей в отношении обеспечения связи. В качестве офицеров для поручений в полку использовали только проверенных в бою командиров. Наряду с доставкой приказов в письменной форме они были обязаны заучивать все приказы по дивизии наизусть.

У них была инструкция, согласно которой в случае опасности или непредвиденного осложнения обстановки, что происходило почти постоянно, письменный приказ ни в коем случае не должен был попасть в руки противника. Эта мера предосторожности отлично зарекомендовала себя как раз в последующих боях на фронте вторжения.

30 июня 1944 года. Тщетные попытки продолжить контратаку. При каждой новой попытке начать контратаку артиллерийский огонь перерастал в ураганный и буквально сметал с лица земли целые отделения и взводы.

Из-за сильных потерь среди личного состава полка на рубеже обороны возникали все новые и новые бреши. 9-я и 10-я танковые дивизии СС просто не в состоянии были сдвинуться с места. На левый фланг полка и на участке фронта у левого соседа, учебной танковой дивизии, все сильнее напирали три британские дивизии: 2-я британская танковая дивизия, 49-я и 50-я пехотные дивизии, которые относились к элитным частям фельдмаршала Монтгомери.

После полудня у своего командного пункта севернее деревни Нуайе-Бокаж в результате попадания осколка снаряда погиб командир 1-го батальона, штурмбаннфюрер СС Дикман. Из-за гибели командира, являвшегося душой обороны, создалось критическое положение. Фронт 1-го батальона был готов в любую минуту рухнуть. К вечеру командный пункт полка оказался уже на передовой, и вскоре прямо перед ним появилось четыре английских танка. Огнеметные бронетранспортеры 16-й роты под командованием их командира, оберштурмфюрера СС фон Эберштайна, поспешили на помощь. Им удалось вывести из строя вражеские танки и взять в плен их экипажи. Среди пленных оказался командир батальона в чине майора. После короткого допроса их отправили в тыл.

В то время как понесший большие потери 1-й батальон, который действовал в месте вражеского прорыва, в ночные часы были отведен в тыл на перегруппировку, бравые саперы 16-й роты заняли его место на переднем рубеже обороны. Почти непрерывный трехдневный вражеский артиллерийский огонь с севера и фланкирующий огонь с востока из места прорыва вызвал в процентном отношении наибольшие потери как раз в 1-м батальоне.

В предутренние часы 1 июля, в 3:00, планировалось предпринять последнюю попытку в ходе ночной атаки крупными силами устранить глубокий вражеский прорыв.

Танковый полк дивизии СС «Гогенштауфен» должен наступать в секторе полка СС «Дер Фюрер», и, как только стемнело, он выдвинулся в этот район. На командном пункте полка «ДФ» прошло совещание с участием всех командиров, которые должны были принимать участие в атаке. Командир танкового полка дивизии «Гогенштауфен», оберштурмбаннфюрер СС Войт, находится в штабе своей танковой дивизии и должен был привезти приказ о наступлении. Поскольку Войт не появился, то командир полка «ДФ» недолго думая сам направился в штаб дивизии, где узнал, что оберштурмбаннфюрер СС Войт был тяжело ранен во время очередного артиллерийского налета. Из-за этого возникла полная неясность с началом атаки. В секторе обороны полка «ДФ» танковый полк СС дивизии СС «Гогенштауфен» обнаруживал неблагоприятную для танковой атаки местность, и той же ночью он был отведен назад.