Александр Степанов - Бои под Нарвой

— А Петров всех своих обучил! — возразил Блохин.

Матрос пренебрежительно сплюнул в сторону:

— Он только голову морочит да мой авторитет подрывает. Разве для того, чтобы обучать стрельбе, нужно самому метко стрелять? Мы таких офицериков давно рыбам на корм пустили. А вы чего-то с ним возитесь!

— Я давно его знаю, помогал он нам кое в чем… И военное дело он хорошо усвоил, — нахмурившись, возразил Блохин. — Сам проверял, как он проводил обучение, — толково, и ребята им довольны. Тебе, Фомин, самому не мешает поучиться у Петрова!

— Ученого учить — только портить! А контрикам у нас нечего делать. Шкодить только будут, — мрачно бросил матрос.

Блохин молча взглянул в дерзкие глаза матроса и направился к зданию заводоуправления. Уже в дверях кто-то окликнул его:

— Товарищ Блохин!

К командиру отряда торопливо подбежал Петров.

— Разрешите мне, товарищ Блохин, присоединиться к заводскому отряду? — явно волнуясь, спросил он.

Блохин остановился.

— Я не возражаю, но надо посоветоваться с Праховым и другими товарищами. Обождите в приемной, ответил он.

Блохин побежал вверх по лестнице.

— Аркадий Васильевич! — окликнул Петрова мягкий баритон.

Откуда-то из глубины полутемного коридора вышел инженер Гарин. Он был одет в форменное пальто с блестящими пуговицами, на голове красовалась фуражка с кокардой, которую приказано было снять. Всем своим видом Гарин подчеркивал свое враждебное отношение к происходящим событиям.

— Я случайно слышал ваш разговор с Блохиным и крайне удивлен и возмущен им, — продолжал Гарин. — Вы, инженер, член Всероссийского союза инженеров…

— Я не состою в этой организации, — сухо перебил его Петров.

— Очень жаль! Надеюсь, вы завтра же исправите эту ошибку. Но не в этом дело. Вернувшись с фронта, вы сразу сблизились с нашими «пролетариями», — презрительно произнес инженер. — Даже взялись обучать их военному делу. По отношению же к нам вы держитесь отщепенцем. А теперь хотите идти на фронт с рабочими, воевать с немцами, которые несут нам освобождение от всей этой, с позволения сказать, «демократии». — Гарин подхватил Петрова под руку и продолжал шепотом: — Одумайтесь, пока не поздно! Все мы в молодости играли в революцию… Приход немцев неизбежен. День, два, неделя — и Петроград будет занят войсками Вильгельма. Немцы наведут у нас порядок…

Петров с удивлением слушал речь Гарина. Он привык относиться с уважением к этому еще не старому, но серьезному инженеру, который и среди рабочих пользовался авторитетом. Транспортный цех, начальником которого был Гарин, считался лучшим на заводе.

— Вы колеблетесь! — мягким шепотком сказал Гарин. — Это хороший признак. Вы еще не окончательно потеряны для нас! Идите домой и спокойно ожидайте прихода немцев!

Резким движением Петров выдернул рукав шинели.

— Вы ошибаетесь, господин Гарин! — сухо проговорил он. — Я не большевик, но патриот, и мы с вами говорим на разных языках…

— Уверяю вас — немцы наши друзья! — Гарин приложил руку к груди.

— Я никогда не стану ни предателем своей Родины, ни немецким рабом!

— Фразы! Фразы! Я знаю, на вас оказывает дурное влияние одна молодая особа…

— Это вас совершенно не касается! — вспыхнул Петров и решительно стал подниматься по лестнице.

— Мы объявим вам бойкот, как врагу Родины и свободы! — вдогонку прошипел Гарин.

«Собирается стать немецким прихвостнем — и говорит о свободе», — подумал Петров.

— Я не хочу с вами даже разговаривать! — с сердцем ответил Петров и одним духом взбежал на второй этаж, где раньше помещался кабинет директора завода.

В большой приемной, уставленной тяжелой мебелью, обитой коричневой кожей, толпились рабочие. Одни, расстегнув пальто и шубы, сидели на диване, в креслах, даже на столе, другие устроились прямо на полу, греясь около батарей водяного отопления. В воздухе клубились густые облака махорочного дыма, стоял гул множества голосов, хотя никто не кричал и даже не говорил громко. Большинство были вооружены винтовками, перепоясаны пулеметными лентами и увешаны ручными гранатами.

— Да откройте форточки, а то дышать нечем от махры! — крикнул кто-то из сидящих на диване.

— Не открывай, а то простудимся, — возразил другой, стоящий у батареи.

— Ишь какой зябкий, что твоя роза! — уже сердито крикнули с дивана. — Раскрывай поживей, а то стекла вышибем!

На Петрова никто не обратил внимания. Окинув комнату взглядом и не найдя знакомых, инженер заглянул в неплотно прикрытую дверь кабинета. Там находились всего несколько человек. За директорским столом сидел незнакомый Петрову коренастый мужчина лет сорока, с широким усталым лицом.

— Рассказывай, Орехов, покороче! А вы, товарищ Петров, подождите в приемной, — сказал сидящий у двери Прахов и плотно прикрыл дверь.

— Давай, давай, Орехов! Люди нас ждут! — подхватил Крупович.

— В Смольном нас сразу привели в комнату рядом с кабинетом товарища Ленина, — продолжал Орехов. — Там уже были товарищи с других заводов. Вскоре к нам вышли Владимир Ильич и Свердлов. Ленин внимательно посмотрел на нас и сообщил, что немецкие генералы да буржуи, нарушив перемирие, двинули на нас войска и сегодня поздно вечером заняли Псков…

— Если бы об этом сказали не Ленин и Свердлов, я посчитал бы это за очередную буржуйскую брехню, товарищ Еремин, — взволнованно выкрикнул Прахов, обращаясь к человеку в кожанке, сидевшему на диване.

— Это правда! Передовые разъезды немцев двигаются на Петроград, — хмуро подтвердил Еремин.

— Этак они и до нашего завода добраться могут! — сказал Блохин. — Необходимо усилить охрану завода.

— Где находятся главные силы немцев и как они велики — неизвестно, — продолжал Орехов. — Нам и приказано разведать это возможно скорее. Товарищ Ленин объяснил нам, что посылается сразу несколько десятков разъездов по всем дорогам, ведущим от Пскова и Нарвы к Петрограду. Обо всем замеченном мы будем доносить по телеграфу и нарочным в Смольный. Таким образом там быстро и точно узнают положение. Затем товарищ Ленин особо добавил: «Прошу помнить, что вы являетесь нашими глазами и ушами. От точности и своевременности ваших донесений будет зависеть успех наших оборонительных мероприятий».

— Смотри, Орехов, приказ Ленина выполни точно и быстро. Такое тебе от нас напутствие, — внушительно сказал Прахов.

— Одних разъездов мало, чтобы задержать немцев, — проговорил Крупович.

— За разъездами двинутся рабочие отряды, человек до двухсот — трехсот. Они поставят заслон, который должен задержать немцев до подхода формируемых отрядов Красной Армии, — добавил товарищ Орехова, молодой рабочий с простым скуластым лицом.