Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1

Так был решён вопрос о его воинской специальности.

В роте всё шло своим чередом. Первая группа уже получила оружие и заканчивала экипироваться. Я познакомил Бычкова с нашим новым подчинённым и поручил сержанту взять его под свой контроль.

— Он у нас будет эСВеДешником. Помоги ему сейчас получить оружие, магазины, подсумок.

Сержант кивнул мне и повёл Туваржиева в ружпарк.

А я заглянул в вагончик. Писарь Корнюхин оказался вполне живым и даже здоровым. Никаких следов насилия на нём не наблюдалось: ни на его довольном лице в форме свежих опухолей, ни свежих отпечатков сапог на обмундировании. Значит его встреча с командиром роты прошла в мирной и почти дружественной обстановке. Стало быть, военная казнь не состоялась.

— А где ротный?

Корнюхин оглянулся на меня, продемонстрировав мне вторую половину лица, которая также не носила на себе никаких следов подошв или ладоней.

— Они пошли в штаб. Их вызвали для получения молодых. — отвечал писарь.

Не знаю… То ли пинок по седалищу, то ли удар головой об подоконник подействовал, то ли благоразумие подсказало, но у Корнюхина внезапно выросло огромнейшее чувство уважения к личности майора Пуданова. И теперь он говорил об Иваныче только во множественном числе, таким образом возведя командира первой роты в статус Российского Самодержца…

— Ну, ладно! — съязвил я. — Скажите им, что мы тоже пошли! На занятие.

— Так точно, товарищ старший лейтенант! — с обезоруживающей покорностью произнёс канцелярских дел мастер. — Скажу им…

Меня успокоило то, что он ко мне обратился в единственном числе, ведь скажи писарь мне «товарищи старшие лейтенанты», то это явилось бы первым признаком негативных последствий утренних событий.

Во внутреннем дворике меня уже ждала группа в полной боевой готовности. Сегодня в ней не было дембелей и по прибытию на взлётку мы продолжили заниматься отработкой действий отдельных разведчиков и всей группы в зависимости от меняющейся обстановки. Вместе с молодёжью бегал, прыгал и перекатывался новоиспечённый снайпер Туваржиев, буквально с лёту понимавший всё необходимое и потому действовавший на редкость грамотно и толково. Хотя… Для самого первого своего занятия по тактико-специальной подготовке он работал вполне хорошо, но всё же на фоне молодых разведчиков Туваржиев им немного уступал. И всё же я не без оснований предполагал, что он быстро сможет наверстать своё, а потом догнать и даже перегнать остальных бойцов. Всё теперь зависело только от его стараний и желаний… А они-то как раз и имелись…

По возвращению в роту я увидел майора Пуданова, объяснявшего что-то уже второй партии молодых солдат. Их было восемь человек. Как выяснилось, по окончанию спецназовской учебки в псковских Печорах в Ростовскую бригаду направили довольно большое количество хорошо подготовленных специалистов. Однако на нашу Ханкалу попало совсем небольшое количество печорских выпускников. Наверное, бригадное руководство решило попридержать основную их часть до лучших времён и на всякий случай.

Поэтому сейчас на асфальтовой дороге стояло всего восемь солдат. В первую роту их отбирал сам Александр Иваныч и меня они не интересовали. Моя группа уже была полностью сформирована и мне сейчас не хватало лишь трёх водителей и трёх башенных стрелков, которых обещали прислать в наш батальон из какой-то пехотной учебки.

А в канцелярии находилось двое лейтенантов, обучавшихся в Рязанском воздушно-десантном училище и теперь назначенных в нашу роту командирами групп. Один из них — высокий и ладно скроенный парень оказался выпускником десантного факультета.

— Лейтенант Винокуров! — официально представился он, а потом неожиданно смущённо добавил. — Можно просто Саша!

— Алик! — назвался я и пожал его крепкую руку. — Ого!.. Пальцы мне сломаешь…

— Случайно… — покраснев, засмеялся десантник. — Больше не буду…

Второй лейтенант оказался выпускником нашей спецназовской 13-ой роты и моим младшим курсом. И его я знал уже давно…

В нашем 5-ом батальоне было всего две роты: тринадцатая и четырнадцатая, которые соответственно состояли из двух взводов одного курса и пары взводов другого курса. Но уже помладше… Разница между обучавшимися была в два года. Например, если в 13-ой роте обучался первый и третий курсы, то в 14-ой роте соответственно второй и четвёртый. И с каждым выпуском из училища статус младших курсов возрастал. На место выпустившегося из училища четвертого курса набирались совсем ещё зелёненькие юнцы, которые после принятия Военной Присяги становились полноценными первокурсниками… И далее всё шло по новому кругу…

Поэтому мы хорошо знали не только своих непосредственных однокашников, но как старший наш курс, выпустившийся двумя годами раньше нас, так и младший курс, закончивший обучение двумя годами позже…

— Здорово, Михаил! — я дружески потряс его руку.

— Привет! — улыбнулся лейтенант. — Ну, и как вы тут?

Мне от них скрывать было нечего — ведь они прибыли сюда не на час или день… Пусть с первых же минут врубаются в обстановку…

— Да всё воюем… — махнул я рукой в сторону палаток. — Вот с этими гавриками! Дембелями то есть…

В этот момент вечно недовольный старослужащий Гаврилович выбрался из третьей палатки со стопкой солдатских одеял, только что реквизированных Иванычем у наших ветеранов. Он несколько раз разинул свой рот, но безуспешно… Вот Гаврила «раззявил свою варежку» и наконец-то чихнул на всю округу… Потом смачно и демонстративно выругался весьма нецензурными выражениями и пошёл отдавать одеяла во вторую палатку… Молодым, так сказать, коллегам… Шестидневное пребывание на гауптвахте на него повлияло лишь самую малость…

— И как успехи? — спросил спецназовский лейтенант.

— По разному бывает. — моя скромность опять попёрла вон. — То они нас, то мы их… Личного состава ведь вон сколько! А нас всего двое… Было…

Тут я мельком глянул в окно и замолчал, увидав в нём ещё одно увлекательное зрелище. Сначала один, а затем и второй лейтенанты тоже взглянули на своих будущих подопечных…

В проходе между палаток появилось двое «дедушек», которые с большим надрывом, то есть чуть ли не из последних сил, тащили собранную двухярусную кровать. Скрученная проволока им очень сильно мешала сверху, но обойти свою третью палатку с другой, совершенно свободной стороны дембеля упорно не хотели… Опустив как можно ниже свой торец кровати, передний солдат очень осторожненько семенил на полусогнутых ножках и при этом внимательно поглядывал вверх, чтобы кроватная дужка благополучно проскочила под проволочным препятствием. Вот барьер был взят и он чуть ли не галопом рванул дальше, но у наших армейских кроватей имеется ведь и вторая дужка, которая по высоте ничем не уступает первой… И железная основа с панцирной сеткой, ну, никак не желает растягиваться в длину…