Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1

— Да ты хоть толком расскажи, как же всё произошло, — предложил ему Пуданов. — Только потише! А то оглушил совсем!..

— Я же контуженный! — ещё громче заорал лейтенант. — Сам ничего не слышу!..

— Ну, ладно! — командир роты хоть и поморщился, но голос всё же повысил. — Ты рассказывай!.. Как всё было-то?!..

— А как обычно! — деловито ответил лейтенант, застёгивая карман бушлата. — Мы ехали, духи нас подорвали!.. Моя машина метра три не доехала до фугаса… А я как раз справа от водителя сидел и тут на левой обочине ка-а-ак уебашило!.. Я только успел заметить вспышку…, а лобового стекла уже и нет… Вот моего водилу Саклакова Димку сильно поранило… Но врачи говорят, что жить будет…

Слушая Цветкова и глядя на его всё ещё кровоточащие шрамы, я молчал. Но затем, с трудом проглотив подступивший к горлу неприятный ком, я постарался откашляться и окончательно решил поговорить с Русланом наедине… Из моей памяти всё никак не исчезал тот черный ореол вокруг молодого лейтенанта, увиденный мной солнечным летним утром несколько месяцев назад…

— Командир, ну, я побежал, а то меня там БеТР ждет…

Лейтенант Цветков уже запихнул изрядно «похудевшую» сумку обратно под кровать, надел бушлат и теперь ловко сворачивал рулоном чёрный плащ.

— Жалко кожанку-то! Ещё даже месяца не проносил. Надо будет сдать его ихнему завхозу.

— Удачи тебе! — командир роты встал и хлопнул ладонью по плечу лейтенанта. — Ты только смотри там, чтобы медсёстры тебя зелёнкой не обрабатывали…, а то будешь весь камуфлированный.

Мы попрощались и крутой секьюрити исчез также быстро как и появился.

— Вот служба! — произнёс майор Пуданов совершенно независтливым тоном. — Их только-только приодели и приобули! Весь батальон сбежался, чтобы на таких шикарных красавчиков посмотреть… И вот — подрыв!

В конце прошлого месяца октября все солдаты и двое офицеров из личной охраны Главы Чеченского правительства преобразились согласно последним веяниям моды. Вместо казённого армейского обмундирования они были переодеты во всё чёрное, как это было принято носить на Западе. Крепкие итальянские ботинки, стильные джинсы и фирменные коттоновые рубашки очень пришлись по душе нашим разведчикам. В них было гораздо удобнее и престижнее выполнять нелёгкие обязанности персональных телохранителей. Вот только модные ремни не выдерживали тяжести закреплённых на них пистолетов Стечкина и запасных обойм. Поэтому пришлось вновь использовать наши родные офицерские ремни. Это обстоятельство пусть и являлось небольшим отклонением от общего стиля, зато оно в совокупности с АПСом и дополнительными магазинами прекрасно скрывалось под длинными чёрными плащами из отлично выделанной глянцевой кожи.

Разумеется, что тогда у бойцов-красавчиков сразу же возник вполне резонный вопрос… Эту новенькую одежду им придётся сдать обратно при увольнении в запас через пару месяцев или же они потом смогут забрать её с собой домой? Ведь вещи подбирались строго по их размерам… Солдаты-телохранители не получили ни отрицательного, ни положительного ответа. А многозначительные улыбки чеченских завхозов можно было трактовать по разному, поэтому надежда у наших солдат всё ещё оставалась…

Но эти разговоры о возврате «спецодежды» велись тогда, а сегодня произошло событие из разряда форс-мажорных и сейчас командир первой роты придерживался похожего мнения…

— Да я бы на месте Завгаева после такого покушения опять одел бы бойцов во всё новое, да ещё и денег отвалил бы нехило на празднование очередного своего дня Рождения… — размечтался Пуданов. — В который раз уже его подрывают!.. Сколько же можно?!

— Да купят… Куда они денутся! Личная гвардия должна быть одета всегда с иголочки… Этому Доке самому будет стыдно, если его телохранители будут в застиранных джинсах и заштопанных плащах вокруг него носиться. Завгаева тогда не то что губернаторы или московские чиновники, а сами чеченцы засмеют.

— Это уж точно, — засмеялся Александр Иванович. — Прошедшим летом, когда Завгаева опять хотели подорвать… один солдатик тогда получил тяжёлые ранения. Так ему Чеченское Правительство даже деньги на лечение выделило.

— Это неплохо. Хоть не обидно было ему здоровье потерять, — сказал я, направляясь к двери. — Пойду ка я подмою забор автопарка.

— Смотри, чтобы он на нашу территорию не рухнул, — пошутил мне вслед ротный.

В восемнадцать двадцать, когда уже совсем стемнело в батальоне случилось чрезвычайное происшествие: из третьей роты исчез солдат.

В наступивших зимних сумерках боец как в воду канул. Никто не знал, сбежал он осознанно по направлению к дому или пропал без вести где-то неподалёку, подорвавшись на минном поле, или же попросту затаился в укромном уголке, чтобы отоспаться или же был похищен местными боевиками.

Все подразделения нашей части были подняты по тревоге. Каждая рота получила своё направление для прочёсывания длинной шеренгой как нашей внутренней территории, так и близлежащих окрестностей, исключая разумеется разросшиеся вокруг общего периметра минные поля. Через каждых пять-шесть бойцов в цепи шли офицеры, освещавшие ночную темноту имевшимися у них фонарями.

Из-за наряда по части в нашей первой роте личного состава сегодня было немного и поэтому нам отвели участок местности перед палаточным лагерем и автопарком. Тут вразброс располагались склады продовольственной и вещевой служб, ракетно-артиллерийского вооружения и инженерного имущества, солдатская столовая и офицерская баня. Все эти «объекты военного соцкультбыта» находились в относительной близости к асфальтовой дороге, которая разделяла эти «объекты» и наш палаточный лагерь с автопарком. Но вот за этими складами, столовой и баней простирался пугающе непроглядный и зловеще тихий пустырь. По которому и днём-то ходить было страшновато из опасения нарваться на мину или какую-нибудь другую пакость…

— За линию обороны — не переходить! — инструктировал личный состав командир роты. — Как наткнулись на эти окопы, так там и останавливайтесь. И ждёте моей команды! Дальше, то есть за линию обороны — не переходить!.. Там начинаются минные поля! Ясно?! А теперь всем растянуться вдоль дороги цепью с интервалом в три-четыре метра!

Через несколько минут это приказание было выполнено и по бодрой команде ротного «Вперёд» мы двинулись во тьму. Фонари были только у майора Пуданова и у меня, но я берёг свои пальчиковые батарейки, чтобы они не «умерли» этим же вечером. Фонарик командира роты был «чисто военным» и толку от него тоже было мало. В общем, фонари мы включали в случаях крайней необходимости.

Прошло полчаса… Затем ещё столько же… А поиски пропавшего бойца всё ещё были безрезультатными. Хотя мы действительно старались… Кое-как продираясь через заросли сухой травы и мелкого кустарника, натыкаясь в темноте на остатки довоенных заграждений из колючей проволоки, карабкаясь почти на ощупь по каким-то буграм из земли и камней, с трудом обходя по скользким краям заполненные ледяной грязью ямы, проваливаясь в малозаметные рытвины с такой же мерзкой жижей и сотрясая при этом воздух отчаянными матюками, наша рота два раза прошла отведённый нам квадрат вдоль и поперёк.