Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 2

Практически вся предгорная пологая возвышенность была покрыта разнообразной растительностью… Здесь имелись и крепкие деревья с широкой кроной, и невысокий пока ещё молодняк, и густые заросли кустарника… Но в промежутках между ними могла проехать любая автомашина, чтобы затем по открытой поляне выехать на асфальтовую дорогу с тем самым изгибом…

— Пон-нятненько!.. — протяжно и задумчиво произнёс я. — Сверху они съезжают по этой грунтовке, а уже у подножия сворачивают в нужную им сторону…

— Надо бы мину поставить! — первым предложил Мишаня. — Место подберём поудобнее…

— Можно… — согласился Пуданов. — Только вот… Надо такое место подобрать, чтобы нельзя было объехать… И чтобы наверняка!

Пока мы искали подходящее местечко для установки мины, командир роты обнаружил совсем уж свежий след…

— Тут трактор проехал! — Иваныч показал пальцем на характерный крупнозубчатый отпечаток. — С тележкой…

— Он сено вёз! — сказал я, обнаружив примету, объясняющую мою версию. — Смотри!..

С ветки дерева, стоящего у самой дороги, свисало пучок сухих стеблей… Хоть я и не разбирался в сельскохозяйственной ботанике, но всё же догадывался о происхождении данного «феномена». Ведь небольшой ворох многолетних растений длиной около 70 сантиметров, ну, никак не смог бы без посторонней помощи зацепиться за ветку дерева на высоте около двух метров.

Понимали это и мои товарищи…

— Направим МОНку так, чтобы осколки поразили легковушку с водителем… — распорядился командир роты. — А тракторист сидит высоко… И его они не достанут…

— Но двигателю трактора придёт капец! — твёрдо уточнил я. — И колёсам тоже…

— А что делать?! — картинно вздохнул Иваныч. — Война есть война! Колхоз новый трактор купит.

Лейтенант Волженко достал из сумки мину и несколько мотков проволоки-растяжки. Затем из картонной коробочки он извлёк детонатор и механический взрыватель… Установка мины заняла около пяти минут времени… После тройного контроля МОНку оставили в покое…

— Пошли… — приказал ротный. — Нечего на неё глядеть да любоваться…

Мы спустились метров на тридцать, после чего Волженко достал свою «минную» карту и нарисовал на ней условный значок, обозначавший место установки МОН-50. Мы с командиром роты не удержались от того, чтобы самолично не убедиться в точности координат… Но всё оказалось верным… На войне, как говорится, как на войне.

После условного сигнала по радиостанции всё наше боевое охранение быстро снялось со своих позиций и, догоняя нас, стало спускаться к броне. Уже известным маршрутом мы вернулись на базу…

Около шести часов вечера я решил озадачить одного из своих дембелей. На мой сугубо объективный взгляд наши старослужащие почувствовали себя здесь очень уж вольными птицами. В полусотне метров от палатки круглосуточно горел костёр, вокруг которого на длинных брёвнах сидели и грелись наши «ветераны спецназа». Они сами таскали для себя дрова и своими же собственными рученьками пилили их, кололи топором тяжеленные чурбаки и даже подкладывали поленья в огонь. Причём, абсолютно без участия молодых бойцов! Ведь командиры следили за этим костром очень строго. Однако к моему удивлению никто из наших офицеров не заметил ни одной попытки противозаконного принуждения молодых солдат. Наши дембеля всё делали своими собственными руками, ведь они сейчас находились на своём «крайнем» выходе и для них это был наверняка «крайний» костёр в их нелёгкой военной службе. Причём, в заготовке дров участвовали старослужащие из обоих групп и даже экипажи БМПешек.

Это мои «отлучённые» от ведения боевых действий дембеля добросовестно ходили за пищей для всего нашего отряда. Это мои «ветераны» старательно поддерживали огонь в нашей печке-буржуйке, дежуря у неё и днём, и ночью. Это мои старослужащие исправно заготавливали дрова для отопления нашей палатки. Упорно игнорируя физическую силу и энергию молодых своих сотоварищей. Ведь мои дембеля отлично понимали то, что за любое нарушение уставных правил с них спросят вдвойне и даже втройне! А это было чревато самым страшным для них наказанием. Так что идти на боевую засаду никто из них не хотел. Особенно после очень уж красноречивого повествования бедолаги-минёра, всю ночь просидевшего в одиночестве в ямке на берегу реки. Да ещё и на значительном удалении от основных позиций разведгруппы.

Так что… Дембеля первой роты поддерживали огонь в своём отдельном костре исключительно своими собственными силами. В чём не меньше других принимали участие и мои «старички». Ведь «дедушки» из пудановской группы периодически выезжали на выполнение реальных боевых задач. Зато когда у их костра собирались все наши «ветераны», то там царило всеобщее веселье… Разве что не было песен и плясок. На костре они кипятили чай и подогревали остывшую пищу, которую нам выделяли в предостаточном количестве. Возможно поэтому от этого дембельского костра до нас периодически доносились весёлые голоса и даже их общий смех.

Как командиры мы смотрели на всю эту казацкую вольницу сквозь пальцы. Ведь ночью у этого костра грелись двое часовых, которые должны были регулярно обходить дозором нашу боевую технику. Вокруг нас было открытое пространство и поэтому солдаты даже сидя у костра могли наблюдать за сохранностью и неприкосновенностью БМПешек с Уралом. Если бы мы разрешили этим часовым греться в палатке, то тут-то они могли заснуть на всю ночь.

Днём же у «стариковского огня» грелись и болтали языками все те дембеля, кому хотелось побыть подальше от вечно строгого начальства и от назойливого присутствия «балдеющей» молодёжи. А также те, кто уже устал от своей тяжкой службы и всеобщей скученности палатки. То есть любители свежего воздуха и горячего сладкого чая, да ещё с чёрными сухарями… А также ценители задушевных бесед и подогретой каши с мясом… Ну, и знатоки военного ничегонеделанья и профессионалы солдатского безделья. Причём, в свободное от работы время!

Именно от этого дембельского костра я вызвал к себе снайпера Мирошника… И стал объяснять ему боевую задачу…

Смотри!.. — Вон там… Около офицерской столовой постоянно играют трое щенков… По породе вроде бы волкодавы… Пройдись там пару раз, чтобы осмотреться… А перед отъездом самого крупного, с белой грудкой, свистнешь!.. Понял?..

Пока я ставил «боевую задачу» долговязому солдату, его лицо постепенно вытягивалось.

— Нет, товарищ старший лейтенант. — сразу же отказался дембель. — Не буду я его воровать!

— А я тебе и не приказываю его своровать! — произнёс я, всё-таки сдерживая невольно закипающий в себе гнев. — Я тебе говорю «Свистнешь»!.. Он к тебе и подойдёт! Потом ты его берёшь на руки и приносишь сюда… Понял?