Павел Цупко - Торпедоносцы

А вот и она показалась из-за поворота. Теперь до начала атаки остаются считанные минуты. Эфир уже заполнился хаосом разных по силе звуков, треском, голосами. Михаил вслушивается в эти звуки, стараясь не пропустить нужную команду. Ее пока нет. Потому тревога незаметно вползает в сердце: может, он со своей группой опоздал? А может, что-нибудь не получилось у пикировщиков, у штурмовиков?..

И вдруг, погашая все сомнения разом, в эфире совершенно четко, будто говоривший был рядом, прозвучал знакомый сильный голос ведущего пикировщиков — он руководит боем:

— Внимание! Внимание! Я — Ноль один! «Буря»! «Буря»!

«Буря» — это и есть ожидаемый сигнал всеобщей атаки.

— Впереди «фоккеры»! «Маленькие»! Займитесь! И, словно плотину прорвало в половодье, пошло:

— Витька! За мной! Да ты бей вон того гада! Бей!..

— Смотри за хвостом! За хвостом смотри! Эх, ты…

— Горишь, крестоносец? Это тебе за Донбасс!

Шумливый народ истребители!

Воздушный бой уже закипел. Во всех направлениях над базой синь неба раздирают трассы, дымные полосы.

Борисов глядит на свои «яки» сопровождения — они по-прежнему летят впереди и выше, а вот знакомых горбатых Ил-2 пока не видно. Рано еще. Очевидно, где-то на подходе.

А на большой высоте уже появились колонны гвардейских «петляковых». В эфире гремит все тот же голос:

— Атака звеньями! Цели выбирать самостоятельно!

«Петляковы» расходятся в стороны и поворачивают к базе.

Небо над Либавой уже затянуто хлопьями разрывов зенитных снарядов, их так много, что в считанные секунды огромный воздушный бассейн как бы накрывается гигантским дымным облаком, — картина, в общем, знакомая! Солнце в этом дыму тускнеет настолько, что теряет свою ослепительную яркость, превращается в почти обыкновенный светильник — багровый шар, на который можно свободно смотреть без светофильтра. Снизу от базы облако полыхает красками; оранжевыми, красными, зелеными, расцвечивается быстрыми, как молнии, трассами — это заработали многочисленные установки малокалиберных автоматических пушек. Трасс так много, что от их цепочек начинает рябить в глазах, фонтанами. разноцветных огней взвиваются они в потемневшее небо. Но огонь зениток сегодня какой-то неровный, нервный: то яростно вспыхнет в одном углу базы и тотчас погаснет, то в другом. Ясно: в работу включились «ильюшины»!

А пикировщики уже заходят на боевые курсы и опрокидываются в стремительном пике — звено за звеном с разных высот и направлений они бросаются на невидимые пока с топмачтовиков цели. Навстречу им из-за горизонта поднимаются густые черные столбы пожаров.

Порт все ближе, и Михаилу уже видны основания этих столбов, видны клубы взметающихся к небу мощных взрывов. Он радуется; метко бьют гвардейцы! Такие клубы бывают только при прямых попаданиях!

Небо уже все в копоти. Справа и слева все чаще его прочерчивают черные полосы горящих самолетов.

— Миша! Расчетные данные для бомбометания готовы! — неожиданно раздается спокойный голос Рачкова. — Установи!

— Есть! Установил! — отрывисто бросает летчик, Топмачтовики сблизились с базой настолько, что стали видны знакомые дуги молов, за ними — лес мачт, труб, кранов, надстроек транспортов и кораблей — много этого добра здесь! Еще дальше — город Либава. Ясный день совсем померк в дыму сражения. В его мгле сказочными призраками мелькают стайки горбатых штурмовиков — смело летают они — над самыми коньками крыш, над мачтами, огнями клокочут их пушки. Снизу от земли вверх взлетают фонтаны взрывов. Но над акваторией военно-морской базы знакомых силуэтов нет. «В чем дело?» — нервничает ведущий топмачтовиков. Больше ждать уже нельзя, и он говорит себе; «Пора!» В эфир врывается его чуть повышенный голос:

— Внимание, соколы! Я — Двадцать седьмой! Перестроиться для атаки! Занять исходное положение!

Ведомые летчики тоже напряжены. Тоже ждут не дождутся команды, нервничают, А как услышали — в несколько секунд выполнили нужный маневр; догнали ведущего, разошлись в стороны и выровнялись в линию фронта. Истребители теперь взмывают вверх; в атаке они не участвуют, но находятся вблизи, чтобы отразить вражеские «фокке-вульфы», если те вздумают помешать топмачтовикам. К атаке все готово! Но Борисов ждет, помнит совет Константина Александровича: «Ни раньше, ни позже! Смотри за Степаняном!..»

Последние звенья пикировщиков уже выходят из пике. Время начала атаки топмачтовиков. Но где же Степанян? Где его крылатые богатыри, почему не громят «эрликоны» на молах?

И вдруг из-за южной дуги мола прямо над аванпортом в дыму появились «ильюшины». Это они! Как вовремя! Михаил обрадовался настолько бурно, что вместо подачи команды закричал:

— Соколы! Разворот в атаку! Атака! Бей фашистов! Топмачтовики, развивая скорость до максимальной, повернули и ринулись на базу.

Выдерживая направление, Борисов поглядывал на штурмовиков. Их шестерки летели выше на двести — триста метров. Впереди на острие клина — ведущий. Он первым пронизывал клубы зенитных разрывов, бесстрашно разрывал сети пушечных трасс, направляясь к дугам молов, где особенно свирепствовали «эрликоны», явно. намереваясь ударить по ним. За ведущим, будто связанные невидимой веревкой, на врага мчались ведомые первой шестерки. За ней в клубах дыма появилась вторая, потом третья, еще и еще! Красиво атакуют штурмовики! Грозно! Всесокрушимо! Их клинообразный строй подобен гигантской стреле. Стрела мчится все дальше! Вот она уже над первой дугой мола. Вот-вот вспыхнут ее широкие крылья огнями пуска ракетных снарядов, озарятся выстрелами пушек. Ведущий уже опускает нос своего «ильюшина» — цель перед ним. Сейчас ударит!

Но готовый сорваться крик восторга и радости замирает на устах Михаила: от воды вверх черной молнией взмыл «фокке-вульф», его тупой нос сверкнул искрами длинной пушечной очереди, и в ту же секунду у атакованного им ведущего штурмовиков отлетел отрубленный снарядами хвост; Ил-2, качнувшись с крыла на крыло клюнул на нос и врезался в воду аванпорта рядом с южным молом. Все произошло так быстро, что на помощь ведущему не успели броситься ни его ведомые, ни летевшие выше истребители прикрытия.

Борисов увидел, с какой яростью остальные «ильюшины», мстя за смерть командира, ударили по немецким батареям. Ракетные и пушечные снаряды буквально сметали с молов вражеские пушки и их прислугу, выводили их из строя одну за другой. Но не все. Слишком много было этих проклятых пушек. Уцелевшие продолжали бешеную стрельбу.

И все же штурмовики выполнили свою задачу — это понял командир топмачтовиков и потому скомандовал группе:

— Внимание, соколы! После атаки отход в море!…Позже на аэродроме Михаил Борисов по времени и рассказам других летчиков, видевших трагедию, установит, что видел гибель Героя Советского Союза подполковника Нельсона Георгиевича Степаняна, и долго будет горевать от своей беспомощности в ту страшную минуту, вспоминать короткие встречи…