Гарри Тюрк - Час мёртвых глаз

Машина летела очень высоко. Она находилась далеко за облаками, и шум ее моторов больше нельзя было услышать на земле. Это был переоборудованный «Юнкерс», приспособленный для перевозки восьми солдат с легким вооружением. Самолет был снабжен сдвижной дверью, так как эти восемь солдат должны были покидать его с парашютами.

Снаружи была ночь. Глубокая полная бесконечности чернота как бы обрызганного звездами неба. Облака проносились в паре сотен метров над землей, тягучие, смешивающиеся в непроницаемую, светящуюся серым массу. Это была ночь новолуния, и кроме непостоянного мерцания звезд, другого света не было. Была только пустая, нагоняющая страх мрачная тишина, разрывавшаяся шумом двигателей, больше ничего. Мужчины в машине знали это. Они не могли смотреть наружу; так как у самолета не было окон. Но они все же знали, что ожидало их, когда они спрыгнут через сдвижную дверь: несколько сотен метров падения сквозь беззвучное, совершенно неизвестное пространство, которое лежало между землей и покровом ночных облаков. А потом земля.

В самолете было тесно. Отсек освещала только слабая предохранительная лампа с голубоватым свечением. Воздух в отсеке был наполнен испарениями мужчин, потным запахом их тел, запахом их кожаных ремней и табачным дымом, которым пропиталась их одежда. Восемь мужчин сидели рядом на узких продольных скамейках, тела немного нагнувшись вперед, согнувшись в лямках парашютов. На головах похожие на горшок каски, покрытые пятнистой маскировочной тканью, совершали иногда кивающие движения, потому что мужчины пока не затянули ремешки под подбородком и за ушами. Руки их лежали между коленями, неподвижно, как омертвелые, или беспокойно, бесцельно двигающиеся. На груди у них висели очень маленькие, короткие пистолеты-пулеметы, поверх камуфляжа, который был таким же пятнистым, как чехол на каске. Это были легкие, похожие на игрушечные винтовки, короткоствольные итальянские «Беретты», и в половину не такие восприимчивые к пыли, сырости и грязи, как немецкие пистолеты-пулеметы. Больше никакого другого оружия на солдатах не было видно. Они засунули ручные гранаты в карманах брюк, а пистолеты в потайные карманы камуфляжей. В других карманах хранились патроны и шоколадные батончики, кабели для взрывчатки и перевязочные пакеты, катушки с проводом и быстро действующие болеутоляющие таблетки.

Только у одного из солдат не было пистолета-пулемета. Между его ног стоял контейнер с взрывчаткой. Он должен был донести его до земли. Такую взрывчатку можно было спокойно бить кузнечным молотом, не боясь того, что она взорвется. Абсолютно надежное подрывное средство, которое приводилось в боевое состояние только за пару минут до его предполагаемого подрыва с помощью комбинации с крохотным, продолговатым капсюлем. Солдат это знал. Однажды он, когда не было никакой другой возможности, прибил заряд этой взрывчатки к опоре моста двенадцатидюймовым гвоздем, прежде чем присоединил капсюль взрывателя. Он был специалистом в этой области, и его товарищи знали, что скорее обрушится небо, чем откажет разрывной заряд, заложенный этим маленьким щуплым старшим официантом из отеля «Штадткроне» в Штутгарте.

Лица мужчин были отмечены тупой безучастностью. Это были лица молодых, сильных солдат, для этой ночи зачерненные сажей, чтобы не было светлых пятен, если им придется где-нибудь лежать в засаде в нескольких метрах от вражеского часового, перед тем, как убрать его. Их черты нельзя было распознать. Они мало говорили друг с другом. Да и не о чем было говорить. Задания были распределены. Каждый знал, то ему делать. Они целую неделю на макете в ящике с песком знакомились с территорией, куда им предстояло высадиться, они десятки раз повторяли все детали опасного предприятия, они знали из аэрофотосъемок самолетов-разведчиков каждый холм, каждый водоток и каждое убежище на территории, к которой они подлетали. Они были хорошо накормлены и снабжены. Они владели всем, что было необходимо, чтобы осуществлять операции, подобные этой. Они владели не только их собственным оружием, но и оружием противника. Они были обучены вождению автомобиля, радиоделу, минно-взрывной технике. Они владели полудюжиной различных методов убийства. С помощью пистолета-пулемета и складного ножа, спрятанного в кармане на икре ноги, пистолета и края ладони.

Мост, к которому они подлетали, находился лишь в нескольких минутах полета за застывшим, закопавшимся в грязной, по-осеннему влажной земле фронтом у старой границы Восточной Пруссии и Польши. Был 1944 год, и до Рождества оставалось еще два месяца. Армии лежали друг напротив друга в стрелковых ячейках. Сдержанно затаившись, собираясь с силами, и готовясь к будущему удару – Красная армия, измученные отступлением, усталые, нервно организующие оборону, готовящиеся к отражению будущего наступления – немцы.

Мост был массивной, старой конструкцией из лекальных тесовых камней и бетона. По рельсовому пути над его опорами к близкому фронту катились эшелоны. Стрелковые дивизии и танковые батальоны. Платформы с грузовиками и реактивными установками, вооружение, боеприпасы и люди Поезда шли днем и ночью, так как у немцев едва ли были еще самолеты, которые могли бы их атаковать. Они катились к наскоро оборудованной товарной платформы около фронта и исчезали отсюда в глубоких лесах. Назревал шторм, и этот самолет с восемью солдатами был одной из многих попыток оттянуть начало шторма. Подобно ракете, которой стреляют в грозовую тучу в надежде задержать обрушивающуюся бурю.

Машина поднялась далеко за немецким фронтом с полевого аэродрома. Пилот знал этот вид полетов. Он летел очень высоко и пересекал фронт. Потом он пролетал большое расстояние над русским тылом, прежде чем снова поворачивал самолет на обратный курс. Пеленгатор указал, что он был в нескольких минутах над местом, где ему предстояло сбросить парашютистов. Он махнул радисту и сказал в ларингофон: «Приготовиться!» Потом он приглушил двигатели, пока они не заработали только лишь со слабым бормотанием, и машина медленно опускалась вниз.

Радист через перегородку прополз в грузовой отсек. Он увидел, как солдаты цепляли карабины их фалов вытяжного кольца за трос, который был натянут вдоль отсека. Они стояли в ряду за еще закрытой сдвижной дверью. Унтер-офицер проверил, все ли крючки прикреплены к тросу. Потом он первым подошел к сдвижной двери.