Богдан Сушинский - Фельдмаршал должен умереть

— Не были, да, — с вызовом подтвердил Гитлер, не встречаясь взглядом ни с кем из присутствующих.

Главнокомандующий пригласил его вместе с другими генералами в свой кабинет в рейхсканцелярии ещё минут пятнадцать назад. Но с тех пор угрюмо молчал, неосмысленно глядя в пространство перед собой и думая о чём-то своём, далёком от мыслей собравшихся у него людей, от тревог столицы рейха, всё еще приходящей в себя после очередного налёта авиации противника.

— К тому же мы готовились к возвращению в «Вольфшанце».

— Вскоре нам уже некуда будет возвращаться, Кейтель, — резко отреагировал Гитлер. — Вам это должно быть известно не хуже, чем мне.

— Что совершенно справедливо, — безмятежно согласился начальник штаба Верховного главнокомандования германских вооруженных сил. — Русские подошли слишком близко к Восточной Пруссии, и вскоре мы предстанем перед необходимостью окончательно перенести ставку из «Вольфшанце» в Берлин. Или в Бергхоф». Но в любом случае в войсках должны точно знать, где в то или иное время находятся Верховный главнокомандующий и его штаб. Иначе невозможно оперативно докладывать и получать разъяснения, а следовательно, принимать верное решение.

Гитлера оскорблённо покоробило. Кейтель по-прежнему оставался верен себе. Он мог начинать свой монолог с вежливостью учителя младших классов, с каких-то совершенно безобидных второстепенных деталей, а затем незаметно, не меняя тона и манеры изложения, не ожесточаясь, переходить к совершенно откровенным упрекам. Даже если они касались фюрера.

— Ладно, поговорим о деле, — проворчал Гитлер, с трудом подавляя в себе раздражение. — Кажется, вы подготовили список новых назначений?

— Вот он, мой фюрер, — взялся фельдмаршал за лежавшую на столе коричневую папку в толстом кожаном переплете. — Здесь всего шесть генералов. Два из них только что произведены в генеральский чин, один возвращается в строй после госпиталя, остальные получают повышение в должности. Кроме того, ждут своего назначения восемь полковников.

— Да-да, нам нужны свежие генеральские силы, — не упустил случая высказывать свое мнение Мартин Борман. — Давно ощущается потребность в приливе молодой командной крови.

— Что совершенно справедливо, — едва заметно кивнул Кейтель. — Он прекрасно помнил, что новоиспеченные генералы стали таковыми по личной протекции рейхслейтера. Это были его люди. Чем опаснее и безнадёжнее становились сводки с фронтов, тем всё более яростно Борман вмешивался в кадровые перестановки, стараясь делать так, чтобы командирами частей назначались верные ему генералы, а генеральские чины получали не менее преданные ему командиры полков и всевозможные тыловые оберсты. И он, конечно же, лукавил, когда объяснял: — Может, именно они, эти молодые генералы, способны будут добиться перелома хотя бы на одном из участков фронта. Вспомните, кто становился генералами, и даже маршалами у Наполеона!

Кейтель был убежден, что на самом деле, рассаживая своих людей по командным должностям, партайгеноссе Борман готовит «ползучий» военно-кадровый переворот. Но это подноготная, а пока что фельдмаршал обратил внимание, как, услышав сказанное рейхслейтером, генерал Йодль нервно поёрзал шеей, словно оказался в терновом воротнике.

Для них обоих не было секретом, что единственной книгой о Наполеоне, которую Борман держал в руках, стала брошюрка с кратким изложением биографии императора, изданная специально для слушателей кадетского училища. Да и ту он едва одолел до середины. Зная об этом, фюрер как яростный бонапартист даже запретил ему впредь когда-либо разглагольствовать о Бонапарте. По крайней мере, в его присутствии. Это был один из немногих запретов, которые фюрер решился наложить в отношении своего заместителя по партии.

— М-да, — промычал тем временем Гитлер, внимательно изучая переданный ему фельдмаршалом список. — С этим, пожалуй, можно согласиться. Хотя я и не вижу здесь ни одного настоящего фронтового генерала. Ни одного, Кейтель, ни одного! Даже раненый генерал Шекрель, насколько мне известно, получил свой осколочек в тылу, во время налёта авиации, причем «осколком» этим оказался камешек. Разве не так?

Фельдмаршал снисходительно пожал плечами и молча осмотрел присутствующих. Гитлер сидел, однако никому из приглашённых кресло не предложил, поэтому все они нервно топтались по обе стороны от стола, кто у окна, кто у сейфа или у самой двери.

— Кому из нас неизвестно, господа, — проговорил начштаба, протирая своё старомодное пенсне, — что все фронтовые генералы то ли всё ещё находятся на фронтах, то ли уже погибли?

Фюрер уставился на Кейтеля слезящимися бесцветными глазами, и трудно было понять, что скрывается за этим взглядом.

— Я тоже просматривал ваш список, фельдмаршал, — неожиданно вмешался в их дуэль многозначительного молчания Гиммлер. — Вы правы, мой фюрер, эти назначения судьбы вермахта не решат. Единственное оправдание сему списку, — что кто-то же должен командовать армиями и дивизиями. Иное дело — что в этом списке нет генерал-фельдмаршала Роммеля.

— Роммеля? — мгновенно ожил фюрер, подозрительно глядя на вождя СС. — При чем здесь Роммель? — уперся он полусомкнутыми кулаками в краешек стола. — Разве мы собрались, чтобы вершить судьбу этого… Лиса Пустыни?

— Просто я решил, что пора бы решительнее подключать его к фронтовым делам, в том числе и на востоке. Как-никак один из самых опытных командующих.

— Мне доложили, что он ранен.

— Уже подлечился.

— А где он вообще-то обитает сейчас? — спросил Гитлер, мрачно, исподлобья посматривая то на рейхсфюрера СС, то на Кейтеля уже как на сообщников фельдмаршала.

— То-то и оно. Как ни странно, мы совершенно забыли о нашем «всеми любимом» Роммеле, — озарилось лицо Гиммлера сердобольной улыбкой инквизитора. — Причем забыли с тех пор, как накануне заговора генералов он неожиданно получил ранение.

— Накануне заговора? — механически переспросил Гитлер.

— Точнее, накануне покушения.

— А ведь и впрямь, с тех пор мы как-то совершенно упустили ИЗ вида, что фельдмаршал Роммель, ближайший сподвижник Штюльпнагеля, фон Клюге, Ольбрихта и Бека, — напропалую втискивал фюрер в список давно развенчанных заговорщиков, — всё ещё пребывает где-то в глубинах Германии, вдали от фронта и политики.

— Вроде бы, вдали от политики, — уточнил Гиммлер, и начальник генштаба понял, что тот явно подставляет фельдмаршала под карающий и не всегда праведный меч вождя нации.

— Конкретнее, — настоял фюрер.

— Официально он всё ещё находится на излечении где-то на юге Германии, в своём поместье «Герлинген».

— Почему «официально»? — почувствовал Кейтель надвигающуюся на фельдмаршала опасность. — Он действительно отлёживается там после тяжелого ранения и операции в армейском госпитале.