Комбат Найтов - Вторая мировая после перевёрнутой лодки

— Су-у-у??? А двигатели чьи?

— Швецова. Андреев-Швецов, АШ-102.

— А Андреев – это кто?

Я показал пальцем на себя. Бартини попросил у АНТ модель себе.

— Я не помню, чтобы мы продували такой профиль!

— Наверное, это было без нас, пока мы "отдыхали"!

— То есть вы, товарищ генерал, конструктор двигателей?

— Нет, Андрей Николаевич, я – представитель Ставки Верховного Главнокомандующего. Отвечаю за ВВС, ПВО и связи с промышленностью. Я – заказчик! И меня, в первую очередь, интересует ваш "АНТ-58" в двух модификациях: с двигателями Микулина и с двигателями Швецова. Я планирую, что эта машина станет основным фронтовым бомбардировщиком ВВС.

— А этот? — АНТ показал на Су-12, который продолжал вертеть в руках и рассматривать Бартини.

— Это бронированный самолёт непосредственной поддержки войск. У него другие задачи, мы с Павлом Осиповичем делали его для этого. Поэтому соответствующее вооружение. У него нет бомбовых люков, чтобы не ослаблять бронирование.

— Вы принимали участие в его создании?

— Да, эскизный проект полностью мой.

— А почему тогда на нём нет ваших инициалов?

— Я – не конструктор, я – лётчик.

— Ну, не знаю, молодой человек… Как я вам уже говорил, я, в первую очередь, нуждаюсь в отдыхе и лечении, а уж потом мы вернёмся к этому разговору.

— Не смею вас задерживать, Андрей Николаевич!

Он откланялся и вышел из кабинета. Тонкие губы Роберта Людвиговича тронула улыбка.

— От меня вам, извините, не знаю вашего имени-отчества, так легко не отделаться!

— Андрей Дмитриевич.

— Этот самолёт – серийный?

— Да!

— У меня столько проектов под такой двигатель! Я – ваш! Душой и телом! Приказывайте!

— Вот это – деловой подход! В первую очередь, займемся Ер-2. У Швецова есть М-71ФН-к и мои наброски, как из него сделать двигатель для бомбардировщика.

— А реактивный?

— Их выпускают пока очень мало, и они идут на единственную модель: Су-12. Есть огромные технологические сложности, большая нехватка специальных сплавов для турбин, проблемы с литьём лопаток и с литьём шпангоутов корпуса. Все технологии новые, заводы с огромным трудом с ними справляются. А такие самолёты нам нужны.

— Давно выпустили?

— Первый серийный пришёл в середине мая, до этого – все ручные. Выпускаем их всего три месяца. Самолёты, не двигатели. Поэтому принято решение не сворачивать производство обычных самолётов. А наоборот наращивать его! Поэтому в первую очередь требуется провести модернизацию ДБ-240. Второе задание: дальний морской разведчик, в Ленинграде контр-адмирал Берг заканчивает работы по самолётному локатору, который будет помогать отыскивать всплывшие подводные лодки. Основной район базирования – Север. Поэтому самолёт должен быть оснащён всем необходимым для длительных полётов в ночное время. Ну, а в инициативном порядке, нужен реактивный бомбардировщик с большой дальностью полёта, большим бомболюком, способным вмещать бомбы крупного и сверхкрупного калибра. Пока только эскизный проект. Такой план работ вас устраивает?

— А зря АНТ вам не поверил!

— Решение о вашем освобождении принимал лично Сталин по просьбе Голованова. Он – командующий АДД.

— Александр Евгеньевич представился нам.

Заглянул домой, на минутку. Надо лететь в Волхов, потом в Харьков, оттуда в Сталинград и в Челябинск. Рита оживлённо болтала с кем-то по телефону, но, повесила трубку, выскочила в коридор и пристально смотрела, как я раздеваюсь.

— Давай я тебя покормлю!

— Спасибо! Но, только вместе!

— Я уже ела! И Митя ел!

— Тогда и я не буду!

— Мне нельзя много есть! У нас будет ребёнок! — ("Пожелай ей девочку!" – пронеслось у меня в голове давнишнее пожелание Сергея) — Ты рад?

Я обнял её, поцеловал.

— Ты у меня просто золото! Лапушка и моя любимая! Пусть это будет девочка! Хорошо?

— Ты читаешь мои мысли!

— Давай, всё-таки поедим, но вместе, сделай себе что-нибудь лёгкое. Я ненадолго, надо лететь.

— На ночь глядя? Шестой час!

— Мне в Ленинград! — мы прошли на кухню.

— Передашь привет Акселю Ивановичу!

— Я не к нему, но, может быть, на обратном пути заскочу! Если увижу – обязательно передам.

Рита деловито расставляла кастрюльки и сковородки на плите. Даже в этих движениях чувствовалась элегантность и грация. При этом она не забывала поглядывать на меня изучающим взглядом.

— Устал?

— Есть немного. Представляешь, забегает сегодня какой-то старлей, с папиросой, уселся на стул напротив, и говорит, что его отец прислал! Я его из кабинета и выпер! "Вон отсюда! Приведите себя в порядок и обратитесь, как положено! Он вылетел, постучался и докладывает: "Товарищ генерал! Старший лейтенант Сталин, прибыл в ваше распоряжение!" А я, действительно, обещал товарищу Сталину, что возьму его к себе!

— А тебе по шее не надают?

— Да нет, наверное! Он просил его в руках держать!

— Ну что дальше?

— Просмотрел его лётную книжку. Мы, кстати, у одного инструктора учились в Каче. Поехали на Центральный, я ему "провозной" устроил на 185-м УТИ. Летает очень прилично. Кузьма Иванович его совсем неплохо подготовил. И на курсах воздушного боя в Липецке уже побывал. Но вот куда его девать, пока не определился. Оставил его командиром для особых поручений. Хочу немного потаскать за собой, а потом направить его проверять выучку у ВВС Московского округа. Чисто по пилотированию, думаю, потянет!

Сели ужинать – звонок! Кремлёвский. У Риты лицо несколько заострилось. Снял трубку – Сталин!

— Андрэй?

— Слушаю, товарищ Сталин!

— Завтра тебе надо быть в Кремле! Приезжает личный посланник президента Рузвельта, господин Гарриман. И сегодня, часам к двум, подъезжайте! С Головановым!

— Слушаюсь, товарищ Сталин!

Вернулся в столовую, у Риты вопрос в глазах.

— Вызывают на 2 ночи, и надо быть завтра в Кремле, при параде.

— По поводу Василия?

— Нет, по делам!

— Уффф! Я уж подумала!

— Да будет тебе!

— Тебе нужна эта головная боль?

— Да нет, конечно! Но он сказал это в утвердительной форме: "Возьмешь себе Василия, чтобы совсем от рук не отбился". Ты думаешь, что я мог отказать?

— Нет, конечно! Ты почему ничего не кушаешь? Давай я тебе вина налью? Хорошее, бочковое!

— А ты будешь?

— Немножко можно! Врач мой рекомендует. Красное! Как раз тебе к мясу!

— Ритуля! У меня есть большой-большой секрет для тебя! Я тебя люблю! А где Митька?

— Скоро вернётся! Они с мамой Машей куда-то в гости пошли.

В связи с большой загрузкой Риты, как моего секретаря и, как преподавателя в школе Судоплатова, мы предложили Маше поработать у нас. Её ребёнок родился мертвым, поэтому она и стала молочной матерью Митьке, а муж погиб на Финской.