Сергей Скрипник - Телохранитель

Но тут Рагиб-бея внезапно вызвали в Москву. Утром 18 мая, передав командование отрядом Черепанову, он вылетел на присланном специально за ним аэроплане в Ташкент. Али-Азваль-хан собирался уже было двинуться на афганскую столицу, но тут произошел конфуз. Едва отряд начал наступление на Кабул, один из военачальников Хабибуллы Бача-и Сакао — визирь Сейид-Гуссейн совершил обходной маневр и, ворвавшись в Таш-Курган, выбил из него советский гарнизон. Али-Азваль-хану пришлось перегруппировываться на ходу. Время было потеряно.

А тут еще одно известие сразило, как гром среди ясного неба. Аманулла-хан, прекратив борьбу за возвращение трона, бежал из страны, прихватив с собой всю ее казну. Сначала в Индию, а затем и в Европу, где до конца своей жизни обосновался в Швейцарии. Продолжать военную кампанию не было никакого смысла, и Черепанову отдали приказ к отступлению.

Какое-то время в Москве жаждали реванша и готовили новую военную экспедицию в Афганистан, который практически вышел из-под ее влияния. Однако 10 июля китайские милитаристы напали на КВЖД, и все ресурсы Советского Союза были брошены на Дальний Восток. Тогда он, невзирая на свои колоссальные размеры, все еще оставался отсталой, наполовину аграрной страной с плохо развитой промышленностью, где только-только начиналась индустриализация. Так что воевать сразу на нескольких фронтах она была не в состоянии.

Примаков был морально раздавлен и давно уже безразличен ко всему, происходящему вокруг. Он готовился выступить с последним словом перед Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР, в которое входили видные военачальники, пока еще пребывающие на свободе — маршалы Блюхер и Егоров, командарм 1-го ранга Алкснис и многие другие.

«Надо же, — полностью отрешившись от разговоров, которые вели участники процесса, думал он. — Выдал важную государственную тайну. Рассказал английскому агенту о том, как товарищ Сталин набивает себе трубку, потроша папиросы „Герцеговина флор“. Ну, прямо лондонский Джек-потрошитель — Джек Элиот Смоллетт».

От полного безучастия мысли самым причудливым образом перемешались в его голове.

«Ах, Черепанов, Черепанов! Кто тебя, болтуна, за язык тянул? Ведь не развязывали тебе его побоями да ссаньем на голову. Просто спросили, что тебе известно обо мне. А ты возьми и все им выложи. Желаю прожить тебе долго, в том числе и те годы, которые теперь отнимают у меня».

Когда назвали имя Виталия Марковича Примакова, он встал и перед Специальным судебным присутствием образцово оклеветал себя. Затем оклеветал всех своих товарищей по несчастью, сидевших рядом, назвав их, и себя в том числе, наймитами кровавого международного империализма, замыслившими черное дело — убить дорогого и любимого товарища Сталина, — а следовательно, не заслуживающими никакой пощады. О снисхождении к себе в последнем слове он так и не попросил. Жить дальше было незачем. Он хотел только одного, чтобы все поскорее закончилось.

Комкора Примакова — Рагиб-бея расстреляют на следующий день после вынесения смертного приговора — 12 июня 1937 года во второй группе осужденных по делу маршала Михаила Тухачевского.

В октябре 1919 года войска афганского эмира Амануллы-хана почти на сутки заняли туркменский город Мерв и помогли местным басмачам изгнать из него большевистский совет. Таким образом кабульский правитель выполнил свои обязательства перед англичанами, с которыми незадолго до этого, в начале августа, заключил мирный договор в Равалпинди, одном из стратегических западных форпостов колонизаторов в Британской Индии. Так называемый прелиминарный трактат, вступающий в силу поэтапно и не предусматривающий каких-либо дополнительных соглашений или оговорок, положил конец третьей англо-афганской войне и фактически провозгласил независимость Афганистана от власти Короны.

Молодой правитель, метивший в падишахи, едва вступив на афганский престол после убийства своего отца Хабибуллы-хана, явно спешил списать англичан со счетов. Солнце в империи, где оно, как гласит известный эвфемизм, никогда не заходило, вдруг стало клониться к закату. Итоги Первой мировой войны, несмотря на неоспоримую победу Антанты над Тройственным союзом, не обнадеживали. Было вполне очевидно, что Лондон и Париж, ослабленные четырехлетним противостоянием с Берлином и Веной, уступают позиции в системе мирового господства тому, кто окреп на военных поставках в Европу — Соединенным Штатам Америки, которые уже начали диктовать Старому Свету свои условия. Последнее либеральное правительство Дэвида Ллойд Джорджа, надо полагать, прекрасно осознавало, что Корона окончательно провалила свою колониальную политику в Закавказье и Туркестане. Ею был совершен решительный прорыв к месторождениям персидской и каспийской нефти, но силы, которых почти не оставалось, были явно переоценены. Их хватило лишь на уничтожение Бакинской и Асхабадской коммун, расстрелом комиссаров-наместников советского правительства, но удержать ситуацию в узде никак не представлялось возможным.

Версаль, судьбоносные решения которого 28 июня 1919 года потрясли мир, блистательно подтвердит эту неизбежную тенденцию, но пока, ровно за четыре месяца до упомянутого события, 27-летний Аманулла-хан блефовал. Прошло немногим более трех недель с того дня, как отец трононаследователя Хабибулла потребовал от англичан безусловного и безоговорочного признания независимости Афганистана. А вскоре на королевской охоте в Калагоше прозвучал роковой выстрел, в мгновение ока лишивший его всех земных радостей. Поползли упорные слухи, что руку «нечаянного убийцы» направляли люди из окружения родного брата эмира — проанглийски настроенного Насруллы-хана.

На коронации Аманулла полностью подтвердил преемственность политики родителя. И одним из первых его фирманов стало объявление государственной самостоятельности Афганистана и свободы впредь от всех обязательств перед Британской империей. Ответом на этот шаг стала подготовка к вторжению на территорию страны 340-тысячной английской армии, составленной в основном из сипаев. К такому исходу в Равалпинди подготовились заблаговременно, поэтому третий в британской военной истории поход на Кабул развивался стремительно.

Для пуштунов, к которым принадлежал и новоиспеченный вождь «суверенного Афганистана», агрессоры были иноверцами, поэтому Аманулла-хан призвал своих нукеров к джихаду. Но в его распоряжении было всего сорок тысяч воинов Аллаха. На каждого приходилось не менее восьми врагов, потому оставление ими позиций напоминало паническое бегство. Англичане одержали победу в битве у Хайберского прохода на западных рубежах британских владений в Индии, и она показалась им решающей. Создавалось навязчивое впечатление, что для воинственных и свободолюбивых пуштунских племен звезды Джагдалака и Майванда закатились раз и навсегда. Но столь неудачно для обороняющихся, как правило, начинаются необъявленные войны. А эта была таковой по всем характерным признакам.