Йозеф Глюкселиг - Сейф дьявола (роман и повести)

— Ты ведь знаешь, что пуля — дура, да и снаряд тоже.

— Снаряд — может быть, но этого нельзя сказать об артиллеристах.

Пока Вондрачек и Рудольф Кобес продолжали словесную перепалку, Еник поднялся со своего места и молча направился к ближайшей скале. Никто не обратил на него внимания. Все были заняты обедом и разговорами. И именно в тот момент, когда Ёжка Ахимовский открыл рот, чтобы призвать обоих друзей прекратить спор, со стороны скалы раздался мощный взрыв, второй и третий…

Лесорубы в испуге переглянулись.

— Черт возьми, кто это так глупо шутит? — первым подал голос Вондржих.

— Еник! В ту сторону пошел Еник! — закричал Ахимовский, и все побежали к скале.

Рядом со скалой на траве, под кустом можжевельника, они увидели младшего Кобеса — он лежал, неестественно раскинув руки и ноги.

— Мины! По всей видимости, он попал на мины! Будьте внимательны, тут может оказаться целое минное поле! — приглушенным от волнения голосом скомандовал Ахимовский.

Герберт Пешл уже склонился над Еником:

— Арношт, быстро беги к солдатам: надо подогнать сюда газик и отправить парня в больницу, и чем скорее, тем лучше! А мы пока вынесем его к дороге. Черт возьми! Что же вы все стоите как вкопанные? Живо рубите ветки для носилок! К тебе, Арношт, это не относится, ведь я тебе сказал: беги к солдатам!

Всем хотелось как можно быстрее выполнить приказ бригадира, но ноги стали как ватные. Может, на лесорубов так подействовало предупреждение Ахимовского о том, что тут могут быть и другие мины? Кто знает, только после повторного окрика Пешла они как будто пришли в себя. От скалы возвращались к лагерю по той же тропинке, по какой бежали сюда: она казалась самой безопасной.

Рудольф Кобес вместе с Ахимовским начали сноровисто рубить ветки для носилок, Вондржих помчался вниз по дороге, а бригадир попытался перевязать раненого.

Одноэтажные домики на опушке леса, где с давних пор с весны до осени размещался штаб дивизии, сейчас выглядели осиротевшими. Только у крайнего здания стоял с трубкой в руках седовласый ротмистр, внимательно наблюдавший за тем, что делалось на удалении примерно трехсот метров от него. Там, где когда-то был автопарк, группа людей сгрудилась вокруг вертолета, в который грузили полевые носилки. На них лежал человек.

Власта Бржезина остановил редакционный автомобиль недалеко от ротмистра в тот момент, когда вертолет оторвался от земли и начал набирать высоту.

— Что, генералитет улетел? — с улыбкой спросил Петр Черник, выходя из машины.

— Кого вы, собственно, ищете? — поинтересовался бдительный служака.

— Да кого-нибудь из командования, можно маршала, а если его тут нет, то хотя бы генерала. Но сначала здравствуйте, моя фамилия — Черник. Мы представляем редакцию журнала «АБЦ вояка».

— Так вы журналисты? В таком случае я должен сообщить, что с генералом вы сможете встретиться только завтра утром. А сегодня здесь самый старший майор Ворличек, но сомневаюсь, что у него найдется время для беседы с журналистами. Сейчас у него и без вас забот по горло.

— А что случилось?

— Сами увидите. Ну вот, уже идут сюда. — Ротмистр быстро спрятал потухшую трубку в карман.

— Кто это прилетел, какая-нибудь инспекция?

— Какая там инспекция! Просто вывозят на вертолете в госпиталь какого-то лесоруба, но вряд ли довезут: на нем живого места нет.

— Что же с ним случилось?

— Кто его знает! Лесорубы работали вон на той горе, и вдруг что-то там взорвалось, а этот парень болтался поблизости. Когда его привезли сюда, он уже еле дышал.

— Может, разорвался какой-нибудь снаряд?

— Я же вам сказал: не знаю. Лесорубы в один голос утверждают, что там взорвались мины. Но я считаю, что это чушь. Откуда там взяться минам? В том районе сроду никто не проводил ни занятий, ни учений. Уж я-то это отлично знаю: служу тут с первых дней создания полигона.

— Но это может быть какой-нибудь неразорвавшийся снаряд.

— Это возможный вариант. Майор Ворличек и должен будет сейчас в этом разобраться. Вот почему я сказал, что у него вряд ли для вас найдется время.

Небольшая группа направилась к ним, и ротмистр замолчал. Петр Черник внимательно вглядывался в приближавшихся и вдруг узнал капитана Вавру из отдела контрразведки дивизии: с ним он познакомился в одной из прежних своих поездок на Шумаву. Он направился было к капитану, но его остановил майор Ворличек:

— Кто вы такие и что тут делаете?

— Мы из армейского журнала «АБЦ вояка».

— Ах, журналисты! Что вас интересует?

— Конкретно — ничего. Мы просто приехали, чтобы представиться и выяснить обстановку, так как завтра нам надо начинать работу над репортажем с учений.

— Сначала этот вопрос надо согласовать с командованием дивизии.

— Все уже согласовано.

— Так что же вы меня тогда, черт возьми, задерживаете?!

Майор Ворличек махнул рукой и прошел в помещение штаба.

Следом за ним двинулись остальные, в том числе и лесорубы из бригады Пешла. Черник остановил капитана Вавру:

— Привет, Иржи!

— Привет, Петр!

— Объясни, пожалуйста, что произошло?

— И не спрашивай! Хуже ЧП не придумаешь. Начинаются учения, а тут вдруг ни с того ни с сего что-то взорвалось. А что взорвалось, никто понятия не имеет. И взорвалось-то уж очень неудачно. У раненого лесоруба очень мало шансов выжить, хотя кровотечение остановить удалось. Хорошо еще, что здесь со вчерашнего дня находились медики во главе с доктором Гертлем.

— И вертолет?

— Да, летчики как раз производили облет вертолетных площадок: ведь завтра они должны десантировать целый батальон.

— Куда повезли раненого? В Пльзень?

— Нет, в Стршешовице. В Пльзене сейчас хирургическое отделение на ремонте. Наш начальник штаба связался с Прагой — в госпитале уже ждут.

— Что же все-таки там взорвалось?

— Точно никто не знает. Сейчас туда отправятся саперы, чтобы во всем досконально разобраться.

— Я могу поехать с ними?

— Ты с ума сошел, Петр! Что тебе там делать? Писать об этом все равно нельзя, так что только зря подвергнешь свою жизнь опасности.

— Я понимаю, что пока об этом писать нельзя. Но представь себе, Ирка, вдруг там найдут что-нибудь такое, что имеет отношение к фашистским тайникам, которые когда-то мы с тобой разыскивали в этих местах?

— Опять ты фантазируешь?

— Это не фантазия! Ведь ты так же хорошо, как и я, знаешь, что фашистские тайники на Шумаве существуют.

— Конечно знаю. Но в данном случае речь идет не о тайнике, а о безответственности одного из командиров, у которого во время боевых стрельб несколько снарядов ушли в «молоко» и не разорвались, а он об этом никому не доложил. Вот тебе и вся тайна!

В это время мимо них, на ходу поприветствовав капитана, прошел поручик Рихтермоц.