Йозеф Глюкселиг - Сейф дьявола (роман и повести)

Доктор Михал Калах возвращался в Вену. А подозрения Пассвега насчет того, кто похитил доктора, превратились в уверенность.

Гордан отвернул манжету, застегнутую золотой запонкой, и посмотрел на часы.

— Вы излишне нервничаете, капитан, — улыбнулся Фишер, уже не в первый раз замечая этот жест Гордана.

Гордан рассеянно кивнул и осмотрелся. Бар «Крона» считался любимым местом встреч сотрудников австрийской контрразведки.

Это был небольшой уютный клуб с рекламой над входом, терявшейся в пестрых неоновых огнях, с кабинами, отделенными кирпичными перегородками, поглощавшими даже громкие разговоры. Именно это обстоятельство привлекало сотрудников. Сюда ходили исповедоваться люди, которые верили в то, что закрытые кабины умеют хранить тайну, а австрийская контрразведка таким образом дешево получала важную информацию.

— Подслушивающее устройство там встроено? — бесстрастным тоном спросил Гордан и кивнул в сторону вентилятора в стене.

— Это было бы глупо, — с улыбкой покачал головой Фишер. — Но когда я здесь, подслушивающее устройство все равно выключают. Мы можем спокойно ругать свои правительства, если вы этого хотите.

Гордан не ответил, размышляя, разумно ли везти доктора Калаха в Вену, где среди журналистов уже возникли всяческие версии насчет похищения. Разумеется, они накинутся на него, как осы, и это нужно предотвратить. Наверное, действительно разумнее было бы спрятать доктора где-нибудь в стороне от назойливых взглядов, например на одной из конспиративных вилл австрийской контрразведки. Фишер мог бы это устроить.

— Что это вы так нахмурились? — спросил Фишер. — У вас вот такой вид… — Он наморщил лоб, сдвинул брови, потом засмеялся: — Успокоилась наконец эта мадам Калахова?

— Наверное, — ответил Гордан и неуверенно добавил: — По крайней мере, надеюсь.

— По просьбе Ника я велел перевезти все их вещи из Трайскирхена в гостиницу. Она, говорят, была счастлива, узнав, что не придется возвращаться в этот свинарник, — сообщил Фишер.

— По-моему, в чем-то ее можно понять.

— Да-да, — кивнул Фишер, — хотя я лично думаю, что было бы полезно помариновать ее в этом лагере недельку, а может, и две. Потом бы они вам за Австралию руки целовали.

— Поверьте, при других обстоятельствах я так и сделал бы, — кивнул Гордан, — но раз уж Ник с Оуэном начали эту игру… У них было полно работы и мало времени. Если бы в дело вмешалось чехословацкое посольство, мы могли бы иметь крупные неприятности.

— Что же вы с ними теперь будете делать?

— Видимо, по возвращении Калаха лучше всего дать им возможность немножко перевести дух: принять душ, выспаться. А потом… Лондон. Он все-таки чуть дальше от Праги. Здесь все слишком на виду. Нужно только позаботиться о том, чтобы газетные ищейки ничего не пронюхали. Но с этим вы, как главный советник полиции, справитесь легко.

— Конечно, это не проблема. Я уже приказал подготовить официальное сообщение, жду только утверждения министерства. Им мы заткнем рот вездесущим журналистам.

— Хотел бы я знать, что вы там сочинили, — произнес Гордан ехидным тоном.

— Я учел это обстоятельство, капитан, — оставил непочтительные слова без внимания главный советник, — и сообщил наверх, что на его опубликование требуется ваше согласие.

— Как вы его составили?

— Оно короткое, — улыбнулся Фишер. — Можно сказать, очень короткое. Примерно так: известного чешского ученого пытались похитить, чтобы не дать ему возможности попросить политического убежища в одной из западных стран. Похитители схвачены и в ходе расследования сознались, что были завербованы коммунистическим агентом. Мы не упоминаем, конечно, что этот агент был прислан из Праги, но это домыслит каждый. Там есть короткое упоминание, что Калах был выдающимся представителем чешского реформистского движения и что на родине ему грозили репрессии и преследование. Думаю, что в духе этого сообщения нам нужно поговорить с ним в директорате, когда его привезут.

Гордан задумчиво кивнул. В этот момент в кабину проскользнул элегантный официант.

— Как обычно, шницель, герр главный советник? — остановился он перед Фишером в почтительном полупоклоне.

— Да, пожалуй. А вы будете? — обратился Фишер к Гордану.

— Если это шницель по-венски, то почему бы нет, — пожал плечами Гордан.

— Его здесь отлично готовят, — заверил главный советник.

Официант все так же в полупоклоне вышел, и как только он скрылся, в кабину просунулась лохматая голова венского уличного мальчишки.

— Покупайте «Курир», господа! На первой полосе — загадочное похищение чешского ученого. Наш репортер спрашивает: не было ли это операцией британской секретной службы?

Гордан судорожно глотнул воздух, Фишер растерянно переводил взгляд с капитана на газетчика, а тот продолжал кричать:

— Покупайте «Курир», господа! Наш репортер раскрыл тайну похищения!

Гордан полез в карман, вытащил несколько монет, сунул их мальчишке и развернул газету. Через пару минут он швырнул ее на стол и в ярости воскликнул:

— Ну и ну! Огромное вам спасибо, Фишер! Вот уж действительно отличились!

— Разрешите? — протянул руку за газетой советник.

— Прошу, — кивнул Гордан, — и читайте вслух, растяните удовольствие!

— Капитан… — умоляюще сказал Фишер.

— Читайте, читайте! — повелительно произнес Гордан.

Фишер взял газету, нерешительно взглянул на своего спутника и принялся читать:

— «Благодаря действиям инспектора Якоба Пассвега сегодня на рассвете были обезврежены похитители известного чешского онколога доктора Михала Калаха. Рискованным способом инспектор освободил из плена двух опасных лиц, принадлежащих венскому преступному миру, чешского ученого, который несколько дней назад решил покинуть Чехословакию и в настоящее время вел в Вене переговоры с английскими гражданами о своей будущей работе.

Из хорошо информированного источника наш репортер Курт Майер узнал, что ученого похитили вчера около полуночи у вокзала в Трайскирхене и что полиция немедленно начала расследование. Венская уголовная полиция получила информацию, что похищение — дело рук неизвестных агентов чехословацкой секретной службы. Согласно сообщению, разосланному всем федеральным уголовным инстанциям, преступники намеревались предпринять попытку вывезти чешского ученого обратно в Чехословакию. Немедленно был объявлен розыск автомобиля марки «шкода» с чехословацким номерным знаком, в который насильно был посажен доктор Калах…»

Фишеру пришлось выпить воды, и он воспользовался паузой, чтобы вновь бросить умоляющий взгляд на Гордана, но у капитана был такой неприступный вид, что Фишер не осмелился заговорить с ним и продолжал читать: