Виктор Носатов - Фарьябский дневник. Дни и ночи Афгана

— Вы же знаете, уважаемый Феликс Абдуллович, что мы уже неоднократно обращались в Кабул с просьбой о помощи в решении этого, давно наболевшего, вопроса…

— И что?

— Обещали прислать кого-нибудь из ЦК НДПА. Надо подождать.

— Нет ничего хуже, чем ждать, да догонять, — сказал я. Но, поняв, что до собеседников мои слова не дошли, добавил:

— Это поговорка у нас такая есть, — и начал на примерах объяснять ее суть.

Еще минуту назад, застывшие, несколько недовольные критикой, лица афганцев потеплели, в глазах появился дружеский, добрый огонек. Видя, что напряжение несколько снято, я продолжал гнуть свою линию.

— А, что если, не дожидаясь указки сверху, мы соберемся, и обсудим вопросы координации нашей деятельности уже в ближайшее время?

— Хорошо бы, конечно, но мне кажется ни начальник царандоя, ни командир полка на это без команды сверху не согласятся, — с сомнением в голосе сказал Абдул Кави.

— Без разрешения начальства, также как и без благословения Аллаха, важные дела начинать нельзя, — поддержал начальника ХАД Худжаин.

— Значит будем ждать пока моджахеды объединятся? — упорствовал я, — ведь только своими силами мы не сможем этому помешать. Ни для кого не секрет, что даже Мавлави Кара, поддался на уговоры Абдусалома, и готов стать под его руку. Что уж говорить о более мелких формированиях моджахедов. Не пройдет и полгода, как вся наша многолетняя работа по разобщению полевых командиров пойдет собаке под хвост.

Выслушав мою продолжительную тираду до конца, афганцы согласно закивали головами.

— Вы правы Феликс Абдуллович! В ваших словах не только правота, но боль за наше общее дело, — подытожил сказанное начальник ХАД. — Поэтому мы должны приложить все усилия, для того, чтобы договориться между собой, не ожидая команды сверху…

— Хотя бы сделать какую-то попытку в этом направлении, — согласился я.

— Я сегодня же переговорю об этом с руководством провинции, — сказал Абдул Кави.

С нашими советниками, а также с командованием пограничников и военных предложил переговорить я.

— Спасибо, Феликс Абдуллович! Я знал, что мы всегда можем найти общий язык, даже в самой сложной ситуации, — сказал начальник ХАД. — А теперь перейдем к текущим вопросам, — сразу же, без всякой паузы продолжил он:

— Я бы хотел обсудить с вами подготовленную оперативным отделом сводку, перед тем, как отправлять ее в Кабул.

«За последнее время в провинции Фарьяб резко активизировали свои действия боевики «Исламского движение Афганистана». Отрабатывая деньги своих заграничных покровителей, полевые командиры участили нападения на военные колонны Афганской народной армии и подразделений Ограниченного контингента советских войск (ОКСВ) в ДРА. По заявлению Киркинского погранкомиссара, на участке пограничного отряда, продолжались обстрелы пограничных нарядов, попытки проникновения вооруженных банд и контрабандистов не территорию Советского Союза.

В целях ослабления и дальнейшего предотвращения боевых действий со стороны боевиков «Исламского движения Афганистана» необходимо усилить подразделение царандоя и ХАД, дислоцирующие в Меймене и Андхое, за счет армейских формирований и групп защиты революции. Необходимо активизировать оперативно-розыскную деятельность по выявлению баз и ярых сторонников «Исламского движения Афганистана» (ИДА) и во взаимодействии с частями и подразделениями ОКСВ в ДРА, дислоцирующихся на территории провинции Фарьяб, подавить и уничтожить вражеские шайки и формирования бандитов»…

Я предложил добавить в сводку пункт о необходимости скорейшей координации деятельности афганских силовых и правоохранительных органов с подразделениями ОКСВ и пограничников, дислоцирующихся в провинции…

Абдул Кави согласился, добавив при этом:

— Пока руководство будет знакомиться с этой сводкой, и принимать необходимые меры, мы, дай бог, сами обо всем договоримся. И если случится, что ни будь непредвиденное, всегда сможем этой нашей сводкой прикрыться, — глаза начальника ХАД хитро блеснули.

Солнце, медленно забравшись на вершину небосклона, явно с разведывательными целями, забросило в сумрачный и промозглый кабинет Абдула Кави свой яркий, игривый луч. Сначала он не торопясь прошелся по не зашторенной карте, изучая оперативную обстановку, нанесенную накануне совещания начопером, потом, соскочив на пол, задержался у всегда готового к походу, чемоданчика хозяина кабинета. Отразившись хромированного замка чемоданчика, он чуть было не ослепил задумавшегося о чем-то Худжаина. Тот встрепенулся, схватил со стола лежащую на краю тетрадь и быстро ею прикрылся. Но луч, быстро перебравшись за стол, уже штудировал срочную телеграмму, которую только, что помощник положил перед начальником ХАД.

Не обращая никакого внимания на заигрывание солнечного зайчика, Абдул Кави озабоченно вчитывался в текст. Лицо его, только, что спокойное и умиротворенное, вдруг резко преобразилось, потемнело, резко обозначились скулы и тонкий нос. Закончив читать он тяжело встал и ни на кого не глядя, глухо произнес:

— Аналитики из Кабула, утверждают, что в аппаратах губернатора и секретаря провинциального комитета НДПА, завелись предатели. Есть подозрение, что работают они на Мавлави Кара. Во всяком случае, информация о деятельности губернатора Пайкора и секретаря Альборса, а также об операциях, планируемых нами совместно с силовиками, периодически поступает в Пакистан через людей Мавлави. Одного из них наши пограничники задержали накануне. И что самое интересное, в записке, которую хотел тайно переправить за границу один из верных нукеров Мавлави, содержался наш, согласованный со всеми заинтересованными структурами, план очередной операции по блокированию и уничтожению боевиков в районе Кайсара.

— Но об этом же, кроме нас, провинциального руководства, командира полка и начальника царандоя никто больше знать не мог, — многозначительно покачал головой Худжаин.

— Это лишний раз доказывает то, что мы еще недостаточно хорошо работаем, — сделал я нелицеприятный для присутствующих вывод.

— И вновь вы, уважаемый Феликс Абдуллович, правы, — неожиданно быстро согласился Абдул Кави. — Деятельность контрразведывательного аппарата необходимо подтянуть! — добавил он твердо. — Вот только где людей для этой, достаточно тонкой и в то же время, неброской, кропотливой работы, взять? Все хотят с оружием в руках отстаивать завоевание революции. И никому не охота с риском для жизни, в полной безвестности копаться в грязи, по крупицам выуживая необходимую информацию…

— А что будем делать с намеченной операцией? — спросил я. — Конечно, ее можно отменить, но я бы не стал торопиться.