Коллетив авторов (под редакцией Г. И. Василенко) - Окопники

Смерть плясала рядом, на бруствере. Опасность встретиться с ней была так велика, что уже не думалось о ней. Но она упорно напоминала о себе. Чуть ли не у самого плеча вонзился в стену окопа осколок, другой — влетел в пролитую из пробитой фляги лужицу, «зашкварчал», как блин в масле.

Вдруг грохнуло так, что показалось будто земля встала на четвереньки, а дот на дыбы.

Но самое страшное было для Берестова не в том, что земля ходила ходуном и подпрыгивала, как телега на кочках, а в том, что, когда он дотронулся до руки Подзорова, рука эта была холодной, как лед и не ответила…

— Танки рядом! — в истерическом испуге донесся из дота голос Стахова.

Иван выглянул.

Танки шли вплотную за валом артиллерийского огня.

Берестов схватил гранату. Куда и страх его девался. Он почувствовал ответственность за курсантов, за дот, за исход боя. Он командир. Напружинился, готовый ринуться навстречу танку.

— Не торопись, товарищ лейтенант, — остановил его Пров Трофимович. — Временем — в гору, а когда и в норку неплохо спрятаться. Терпение дает умение.

Ивана поразило спокойствие Прова Трофимовича, неторопливо расчетливые движения крепких его мужицких рук, то, как спокойно расставлял он в нише бутылки с зажигательной смесью.

— Но ведь танк — вот же он!.. — начал было Берестов и

замер.

— Сволочь и сюда уже прет…

Это голос уже не Прова Трофимовича и не Стахова, а какого‑то незнакомого Берестову сержанта. Тот, кажется, только что спрыгнул в окоп.

В руках сержанта ручной пулемет. Он водружает его сошками на бруствер.

Вслед за сержантом в окоп спрыгнули два красноармейца.

— Вот этот же танк как крутанет, так наш окоп и сплющился!

— Я еле успел выскочить…

Перебивая друг друга, они оправдываются перед Берестовым. Руки их дрожат. На бледных лицах все еще синеет пережитый страх. Бойцы стоят перед Берестовым навытяжку, готовые исполнить любое его приказание, лишь бы только он не счел их трусами.

— Диск! — выкрикнул сержант.

Один из бойцов засуетился, выхватил из притороченной к поясу сумки пулеметный диск, подал его сержанту. Но сержант уже мотал рукой, словно нечаянно прикоснулся к раскаленной плите. Капли крови кропили все вокруг. Пуля угодила в правую кисть.

Берестов поднял соскользнувший на дно окопа пулемет, вставил диск.

— Танк на нас прет! — крикнул Стахов и, схватив гранату, подался навстречу грохочущей металлической глыбине.

— Куда? — успел ухватить его за штанину Пров Трофимович. — Умереть — не в помирушки играть. Вот так надо!

Пров Трофимович присел на дно окопа. Берестов и Стахов еле успели убрать головы из‑под гусениц.

Танк перевалил через окоп, оставив после себя запах горячего металла и выхлопных газов. Пров Трофимович бросил вслед бутылку с зажигательной смесью.

Огонь струйками скатился с башни на броню корпуса, заплясал над мотором. И вот уже весь танк вспыхнул мрачно — багровым костром.

— Вот так надо, — повторил Пров Трофимович. — С кормы он лучше горит.

— С кормы мы тоже можем сгореть, — сказал сержант, с тревогой вглядываясь в тыл наших позиций. Его оспинки на лице сделались фиолетовыми. Поддерживая на отлете раненую руку, сержант завороженно смотрел сквозь полосу черного дыма, валившего от подожженного танка, и беззвучно зевал, пытаясь что‑то крикнуть.

— Окружены! — выдохнул наконец он.

В Берестова будто кто кипятком плеснул. Он выхватил из кобуры пистолет.

— Паниковать?!

Сержант не шелохнулся, только теснее прижал к груди окровавленную руку. В его рыжих глазах был укор: не веришь — взгляни сам!

Берестов высунулся из окопа. Сквозь лоскуты пламени он увидел силуэты вражеских солдат.

— Танкисты спасаются… Бегут!

— В тапках по полтора десятка не бывает, — возразил сержант.

Берестов уже и сам видел: автоматчики охватывают дот с двух сторон.

Выгребая из противотанкового рва, на дот ползли два стальных чудища. Тяжело покачиваясь, танки лизали небо острыми, как змеиные жала, языками ослепительного пламени. Утреннее небо казалось не синим, а седым.

«Впереди — танки, сзади — автоматчики…» — сжалось сердце Берестова. Как быть? Возможность проскочить в тыл к своим еще оставалась.

— Тактическое отступление — это ж не бегство, — как бы между прочим сказал сержант. И с опаской глянул на пистолет Берестова.

К телефону — бесполезно… Связь оборвана при артналете. Что, что предпринять? Мысль Берестова работала лихорадочно.

— И потом в живых же больше проку, — сказал сержант.

— Чтоб не только до Волги, а до Урала фашисты докатились? — не сдержался Берестов, — Какой же в том прок?

— Я ведь не за себя… — обиженно начал сержант. Но Берестов опять его оборвал:

— Мы все не за себя. За Родину.

— Вот — вот, так и держи свои глаза буравцем, — поддержал Берестова Пров Трофимович.

Он вдруг умолк, не в силах оторвать взгляд от шевелящегося бурьяна.

Маскируясь в дыму, стелющемся от танка, ползли на дог десятка полтора вражеских солдат. Из бурьяна выглядывали их рыжие ранцы.

Берестов схватил ручной пулемет, перекинул его с бруствера на тыльный край окопа, нажал на спусковой крючок. В прорезь прицела увидел полет трассирующих пуль.

Фашисты замерли, вжались в землю.

Пулями теперь их не срезать. Гранатами — не достать.

— Разрешите! — сержант схватил левой рукой гранату — раненая правая рука подвешена к шее. Зубами выдернул чеку и, не ожидая ответа лейтенанта, выскочил из окопа. Вслед за ним кинулись врукопашную не только подчиненные сержанту два бойца, что пришли вместе с ним, но и человек пять курсантов. Иван тоже хотел было броситься им на помощь.

Но — танки.

И вдруг эти танки повернули на соседний дот лейтенанта Николая Волканова.

— Что это они?..

Берестов даже рот открыл от удивления, не зная: то ли радоваться ему, то ли сокрушаться, что не он подожжет их.

— Сдрейфили, гады. Увидели, какая участь ждет их у нас, вот и сдрейфили, — удовлетворенно сказал Пров Трофимович, устанавливая на прежнее место бутылку с «КС».

«Два танка на один дот?.. — озабоченно подумал Берестов. — Справится ли с ними Николай?.. Этот восемнадцатилетний парень?»

Будто Берестову было больше.

… Лейтенант Николай Волканов высунулся из окопа. В небе немилосердно палило августовское солнце. По степи вперемешку с пороховым дымом и всплесками огня танковых орудий, словно вода, волнами плескалось марево. Сухим, как наждак, языком юноша облизнул потрескавшиеся губы. Три дня ни росинки в о, рту. И вдруг Беркович целую флягу воды принес. Николай хлебнул, второго глотка сделать не успел. Танки, что сунулись на соседа, вдруг двинули на их окоп.

— Решили, что им здесь будет слаще, — оскорбился Николай. — Ну, сволочи! Я вот вам… — выругался он и, схватив в одну руку гранату, в другую — бутылку с зажигательной смесью «КС», кинулся навстречу.