Павел Гусев - В тылу врага

Успешно закончив рейд, утром 11 ноября отряд Исаева возвратился на хинельскую базу. Здесь мы еще с вечера готовились встречать советские самолеты. Глубокой ночью они сбросили нам на парашютах боеприпасы, соль, перевязочные средства, медикаменты и газеты, а также целый мешок писем партизанам с той стороны фронта. Мы доложили по радиостанции, недавно появившейся у нас, о принятых грузах. С тех пор самолеты приходили почти ежедневно, и встреча их для нас была каждый раз радостным событием. Особенно запомнился эпизод доставки нашему отряду оружия и боеприпасов в ночь на 15 ноября 1942 года. В предыдущую ночь самолеты сбросили грузы для отряда имени Боженко, а в эту ночь их ждали мы. Командир 1-й роты Чикаберидзе получил задание обозначить световыми сигналами площадку, обеспечить охрану доставку на базу сброшенного груза. В сумерках подготовили костры, которые должны загореться по полученному сигналу, образуя букву «Ч» — первую букву от фамилии Чапаев. Это был условный сигнал для летчиков.

Поздним вечером в штабе отряда шло совещание. Обсуждался план предстоящего рейда по тылам противника, в который готовились идти мы и хомутовцы. Вдруг мы услышали нарастающий рокот самолетов.

— Похоже, опять наши, — улыбнулся Исаев. Совещание прервали. Все вышли на улицу. Около десятка самолетов, развернувшись, поочередно снижались над южной опушкой леса. Ночь была лунная, а самолеты спускались так низко, что на некоторых из них мы различали звезды. А высоко-высоко кружили истребители, охраняя транспортников. Самолеты уже давно ушли, а мы все стояли, делясь впечатлениями от увиденного. Еще не все успели вернуться в штаб, чтобы продолжить совещание, как шумно вошли Чикаберидзе и комендант штаба Давыдов, а за ними несколько партизан с тяжелыми свертками. Пузанов с волнением обратился к нам, вчитываясь в листок, переданный ему Давыдовым:

— Товарищи! Не так давно мы получили с Большой земли оружие и другие боепринадлежности. А этим специальным рейсом нам доставили еще сто автоматов, сто пятьдесят карабинов, пятьдесят тысяч патронов, триста комплектов зимнего обмундирования, медикаменты, соль, махорку и спички, газеты и письма.

Расторопный Давыдов раскладывал на столе образцы полученного вооружения, освобождая их от упаковок и протирая от смазки. Вася Попов взял со стола вороненый предмет, похожий на велосипедный насос, и, обращаясь к присутствующим, спросил:

— Кто знает, что это?

Все молчали. Довольный своей осведомленностью, Попов объяснил:

— Это насадка на карабин или винтовку. Надевается, как и штык. — Он присоединил насадку к лежащему на столе новому карабину и продолжал: — Насадка служит для беззвучной стрельбы. А вот эти патроны со специальной маркировкой — для стрельбы с использованием насадки.

— Вот это здорово придумали! — восхищенно сказал Журбенко. — Значит, сейчас можно снимать вражеских часовых, не приближаясь к ним, и выстрела не будет слышно?

— Да, теперь не обязательно подползать к фашисту близко и финкой отправлять его на тот свет. Можно стрелять с расстояния в сотню метров. Надежнее, конечно, метров с семидесяти, — разъяснил Попов, и глаза его сияли задорным блеском.

— Надо попробовать, товарищ майор. — обратился к Исаеву Корнюшин. Всем хотелось немедленно проверить новинку. Снова дружно высыпали на улицу. Ночь была светлая. Вася Попов продемонстрировал на практике «беззвучку», выпустив пять пуль в импровизированную мишень — круг, выведенный углем на двери, снятой с пустовавшего сарая. Лишь некоторые из нас, стоящих рядом с Поповым, слышали слабый свист, вместо ожидаемых громких хлопков выстрелов. Попов стрелял отлично — уложил в самое «яблочко» все пять пуль.

— Василий, а откуда тебе все известно о «беззвучке»? — спросил Илья Журбенко. Попов ответил:

— Неделю назад пришлось действовать совместно с разведчиками Ковпака. У командира путивльских разведчиков была такая же «беззвучка». По моей просьбе он продемонстрировал ее действия так же, как сейчас я показал вам.

Этим рейсом были доставлены также грузы еще двум украинским отрядам, готовившимся в рейд за Днепр. А через неделю начал действовать «хинельский аэродром» — назвали мы оборудованную посадочную площадку для самолетов. Сначала садились легкие самолеты, а потом начали приземляться и транспортные. Наладилось регулярное обеспечение отрядов хинельской зоны оружием, боеприпасами и всем необходимым для ведения боевых действий в тылу врага. Теперь и наши отряды получили возможность эвакуировать раненых в советский тыл, не отправляя их перед этим в Брянский лес.

Оборудование взлетно-посадочной площадки для самолетов в хинельской зоне имело важное значение для более широкого развития партизанской войны не только в Орловской и Курской областях, но и в ряде областей Украины. В середине ноября 1942 года самолетами было доставлено сюда больше десяти групп. Каждая из них являлась организационным ядром нового партизанского отряда. Руководители этих групп имели письменные предписания ко всем командирам и комиссарам партизанских соединений и отрядов от Центрального штаба партизанского движения об оказании помощи в комплектовании новых отрядов на базе этих групп. Во всех отрядах велась работа по отбору добровольцев. Мы передали из своего отряда больше ста партизан. И так поступали все отряды хинельской зоны. Трудно было нам расставаться с товарищами, но провожали эти отряды на Украину с чувством радости за то, что партизанское движение действительно становилось массовым. Нам было немного обидно, что, провоевав в тылу врага больше года, мы не получали такого хорошего вооружения и обмундирования, как эти отряды, не говоря уже о радиосвязи. Зато гордились, что это из наших мелких партизанских отрядов выросли мощные соединения, ставшие грозой для оккупантов. Только потому, что мы самоотверженно дрались с врагом и отвоевали у оккупантов Хинельский лес, а сейчас прочно удерживаем его, стали возможными посадки на хинельской базе советских самолетов. Только поэтому стала возможной доставка сюда диверсионных групп через линию фронта, формирование и оснащение в короткие сроки партизанских отрядов, уходящих на Украину.

Нам удалось быстро пополнить личный состав — прилив новых сил в партизанские отряды хинельской зоны значительно усилился. Сучкин ушел в свой район в предпраздничные дни с диверсионной группой из семи партизан, а, вернувшись, привел с собой больше шестидесяти человек пополнения. Из западных районов нашей области в Хинель каждый день самостоятельно приходили группы по семь-десять человек с просьбой принять их в отряд. Маршруты этим людям указывали подпольщики. Делалось это осторожно, с соблюдением конспирации. Приходящие к нам знали пароль.