Павел Гусев - В тылу врага

Из ее ответа он понял, что паспорт подобран, действительно, удачно: Курск она знает неплохо, улицу Никитскую, где жила девушка, тоже помнит — все домики там маленькие, с садиками. Макаронная фабрика, где работала курянка, находится на Золотаревской улице, в двух кварталах от аптеки со старинным названием «Георгиевская». Жаль, что нет в городе знакомых, кого бы она могла назвать по фамилии, но не беда: если спросят оккупанты, назовет первую пришедшую на ум фамилию. Проверить все равно пока невозможно.

Присутствовавший при разговоре Черников сообщил Шуре адреса двух явочных квартир, пароли и отзывы.

— Это наши люди. Они помогут тебе во всем, — сказал Пузанов.

— Шура, ты видела женщин, которые возвращались «с окопов»? Надо и тебе обуться и одеться так же, как они, чтобы у оккупантов не возникло сомнений, — посоветовал комиссар.

На прощание Пузанов сказал:

— Как только соберешь нужные сведения, сразу возвращайся сюда. Комсомольские посты обойдешь позднее. Нам очень нужны сведения из райцентра. До опушки леса тебя проводят Черников и Сучкин. Желаем тебе удачи! И вот что: выспись хорошенько.

Подобрав у Бодулина необходимую одежду и обувь и захватив «сухой паек» — полкаравая хлеба, кусок сала, несколько вареных картофелин, Шура уложила все это в кирзовую хозяйственную сумку и ушла в свой шалаш. Сразу улеглась на постель из осенних листьев и душистого лесного сена.

Уснуть долго не могла. Сначала думала о задании, каким путем лучше идти и каким возвращаться. Постепенно мысли перенесли ее в Студенок, где окончила семилетку. Вспомнила, как в августе 1935 года приехала в Рыльск поступать в педагогическое училище, как волновалась на вступительных экзаменах, боялась, что «засыпется» и не пройдет по конкурсу. Сколько было радости, когда увидела свою фамилию в списке зачисленных! Вспомнилась с начала и до конца шумная жизнь в училище — лекции, спортивные соревнования, вечера отдыха, первая любовь, выпускные экзамены, торжественное собрание, получение свидетельства об окончании училища. Отчетливо вспомнила выпускной вечер. Пели, танцевали, веселились… А потом был первый ее урок в семилетней школе села Большегнеушево, который провела не совсем уверенно. Но с первого дня работы в школе она ощущала помощь опытных учителей и директора школы Кузьмы Лукича Сучкина. Он тоже в партизанском отряде сейчас, и рано утром будет провожать ее на задание, как когда-то на первый урок…

Проснулась от негромких слов: «Пора вставать!» Быстро оделась, взяла приготовленную с вечера сумку с едой и сменой белья и вышла из шалаша. Черников и Сучкин уже ждали ее. Подошедший к ним Бодулин сообщил, что уже сварил пшенный кулеш со свиным салом и без завтрака не отпустит. Пришлось подчиниться.

После завтрака они отправились в путь. Еще не рассвело. Луна освещала лесную дорогу. На северной опушке леса Шура попрощалась с Черниковым и Сучкиным и пошла по малонаезженной полевой дороге, ведущей к селу Студенок — оттуда до Крупца рукой подать…

Три дня пребывания Шуры в разведке для командования отряда показались вечностью. Пузанов, Кривошеев и Черников волновались за судьбу разведчицы. Это волнение снялось сразу же, как только она появилась на базе. Собрав в Крупце необходимые сведения, Зайцева возвратилась в отряд поздно вечером, промокшая под осенним дождем и усталая, но глаза ее светились радостью. Пузанов понял, что поход был удачным. Он попросил рассказать обо всем по порядку, не упуская подробностей.

Шура начала с того, что ей потребовалось около трех часов, чтобы дойти до райцентра. Но в ранний утренний час в село идти было опасно: людей на улицах почти не было и ее легко могли заметить. Пришлось подождать в кустарнике, неподалеку от окраины. Там она натолкнулась на теленка, видимо, не найденного вечером хозяевами. Теленок ей пригодился в целях маскировки: в девятом часу утра, взяв хворостину, она погнала его в село. В центр сразу не пошла. Зашла на подворье самой крайней хаты, надеясь узнать общую обстановку в Крупце. У старушки, стоящей у крыльца, Шура спросила, как пройти к рынку. Бабушка, с опаской поглядывая по сторонам, не посоветовала туда идти, сказала, что там кругом германцы на машинах и с пулеметами, а их солдаты группами ходят по улицам, всех задерживают и отправляют в свою комендатуру.

Зайцева рассказала старушке, что идет к сестре, в Крупце еще никогда не была, не знает, как найти нужный адрес, попросила посоветовать, как ей это сделать, чтобы не нарваться на патрулей. Бабушка показала на узенькую улочку. Там было безлюдно, идти по ней было спокойно. А на Советской улице учащенно забилось сердце. Где-то здесь должна быть одна из явочных квартир. Увидела нужный номер дома, постучалась. На стук вышла молодая женщина. Поздоровавшись, Шура спросила:

— Здесь желают обменять сало на мыло?

То был пароль. Пристально рассматривая Зайцеву и оглядываясь по сторонам, женщина ответила не сразу. Помолчав, переспросила, что предлагается на обмен: сало или мыло? Пришлось повторить пароль. После этого хозяйка дома ответила, что она ничего не меняет и закрыла за собой дверь. Постучав еще раз, Шура справилась, живут ли здесь другие жильцы. Женщина сообщила, что в этом доме живет только она с детишками, тотчас же захлопнула дверь. По качнувшейся в окне шторке Шура догадалась: кто-то наблюдает за ней из дома. Возникло несколько догадок: или не все точно в пароле, или ее приняли за провокатора, или женщина, согласившаяся помогать партизанам, оробела, передумала. С такими мыслями Шура отошла от дома, прикидывая безопасный маршрут ко второй явочной квартире.

Свернув на другую улицу, она чуть не остановилась от неожиданности. Навстречу ей, в трех десятках метров, шли два гитлеровца с автоматами. Живых оккупантов она видела впервые. Заволновалась, почувствовала холодный пот на спине. С трудом скрывая волнение, продолжала идти. Поравнявшись с ней, гитлеровцы потребовали документы. Достав из-за пазухи тряпичный сверток, Шура предъявила паспорт и приготовилась играть ранее придуманную роль.

Внимательно рассматривая то фотокарточку в паспорте, то лицо Шуры, чужеземец сорвал с ее головы платок. Что-то сказал другому. Тот, нахально оскалясь, бесцеремонно обшарил Шуру с головы до ног, проверил содержимое сумки.

— Куда ходить? — на ломаном русском языке спросил фашист.

— В комендатуру иду, за разрешением временно пожить здесь, ведь Курск вы еще не взяли, — Шура даже сама себе не поверила, что такой ответ сорвался с языка.

— Комендатура там, — оккупант показал в сторону рынка, видневшегося в конце улицы. — иди туда.

Возвратив паспорт, патрульные пошли дальше.

Она забежала в первое попавшееся на пути подворье, бегом проскочила через огороды, стремясь поскорее и подальше уйти от рынка, где находились гитлеровцы. А через час подошла к нужному ей дому. Постучала. Дверь открыла знакомая Шуре Ирина Андреевна, до оккупации района работавшая в одной из организаций в должности статистика. Две недели назад она дала согласие Черникову помогать партизанам, если в район ворвутся оккупанты. Она сразу узнала Шуру. Они обнялись и расцеловались, как родные. Войдя в комнату, Шура сразу задала Ирине Андреевне вопрос, заключавший в себе пароль. Та ответила отзывом. Рассказывая об этом Пузанову, Зайцева не пропустила и замеченного ею чувства радости Ирины Андреевны по поводу того, что именно ей, хорошо знакомой девушке, она будет помогать в выполнении задания партизанского командования. Ирина Андреевна спросила, что конкретно она должна сделать. Они обсудили, как лучше выполнить первое поручение, и распределили между собой участки действия. Шура взяла на себя наблюдение за вражескими частями, продвигавшимися через Крупец и остановившимися в нем. Ирина Андреевна уже много знала о фашистской власти в районе и поэтому согласилась уточнить сведения о предателях, пошедших в услужение к гитлеровцам.