Исай Лемберик - Капитан Старчак (Год жизни парашютиста-разведчика)

Бедрин бросился к ближней рощице. Оглядываясь на бегу, он видел, что его настигают овчарки. Они хрипло, надсадно лаяли.

Бедрин, выхватив из чехла нож, пробежал еще несколько метров по глубокому снегу и, обессиленный, упал. Собаки бросились на него, но подоспевшие лыжники отогнали их. Видно, немцы хотели захватить десантника живым…

Из рощицы, где хотел скрыться Бедрин, выехали на лыжах четверо в маскировочных халатах. Это были Старчак, старший лейтенант Панарин, лейтенант Ушенко и сержант Тюрин. Они заслышали выстрелы и, увидев, что враги настигают десантника, поспешили на выручку.

— Стрелять так, чтобы пули шли поверху и не задели нашего! — приказал Старчак.

Парашютисты открыли огонь, и сразу же все три лыжника свалились на снег рядом с Бедриным. Угодила пуля и в одну из собак; другая овчарка, заскулив, убежала.

Лыжники приблизились к убитому Васильеву, уже припорошенному снежком, постояли, сняв шапки.

Выкопав в снегу могилу, они положили в нее убитого товарища, насыпали снежный холмик и поставили вешку — лыжную палку.

— Скоро наши придут, похоронят по всем правилам, а нам пора, — сказал Старчак.

Парашютисты захватили лыжи и оружие убитых немцев и поехали в лесок. Вскоре поземка замела и место, где только что произошло это небольшое сражение — капля в океане народной войны, — и свежую лыжню. Осталась снежная поляна, белая, чистая, на земле, поруганной врагом…

Обстоятельства гибели Валентина Васильева были записаны мной еще в декабре сорок первого года. Тогда же в нашей дивизионной газете была напечатана моя заметка о том, как парашютисты выручили своего товарища — Ивана Бедрина.

Я перечитал эту заметку, и мне показалось непонятным вот что. В моей записной книжке тех дней говорится, что десантников было четверо — Старчак, Панарин, Ушенко и Тюрин, а в газете упоминаются трое — нет Старчака. Долго ломал я голову, пока не вспомнил; военный цензор велел вымарать фамилию капитана: очень, мол, приметная личность. Цензор, конечно, был прав.

Вот и вышла заметка без упоминания о Старчаке, и Бедрин, прочитав ее с опозданием на двадцать лег, недоумевает:

— Как же это вы Старчака не приметили, а? Я ему, как говорится, по гроб жизни благодарен, а вы…

Я объясняю, в чем дело, и он соглашается:

— Понимаю: сам в редакторах «Боевого листка» семь лет ходил.

…Выбравшись из рощи, десантники увидели неподалеку утонувшую в снегах деревушку, ту самую, на окраине которой прятался в сарае раненный в ногу Демин. Но разведчики повернули в сторону, и Демин, прильнувший к щели сарая, с горечью видел, как они удаляются, становясь неразличимыми в зимнем поле.

«Выстрелить? Дать сигнал? Нельзя. И сам погибну и товарищей выдам! — и Демин, взявший было в руки автомат, с сожалением опять зарыл его в сено. Может быть, вернутся, когда стемнеет…

Но они не вернулись.

Ночью Демин решил добраться до назначенного капитаном Старчаком места сбора. Нога так болела, что можно было передвигаться лишь ползком. Был трескучий мороз, но Демин обливался потом: каждый метр стоил ему огромных усилий.

К рассвету Демин добрался до соседней деревни. Сил больше не было, и он опять заполз а сарай с сеном. Днем ему стало совсем плохо, и он почувствовал, что двигаться больше не может.

Вечерам немцы, расположившиеся в деревне, на окраине которой скрывался десантник, стали жечь сараи с сеном и зерном. Пламя перекидываясь от одного строения к другому, и было светло как днем. Резкий запах горящей ржи больно щекотал ноздри, едкий дым лез в легкие.

Глядя в щели, Демин видел, как немецкие солдаты перебегают с чадящими факелами от одного сарая к другому. Парашютист различая и лица вражеских солдат. Он хотел распахнуть ворота сарая и бросить гранату, но что-то удержало его. Страх? Нет, не страх. Он знал, что, бросив гранату, вызовет у карателей бешеную ярость против крестьян этой деревни — погибнут сотни людей: женщины, старики, дети…

От сарая к сараю, по деревянным и соломенным кровлям, по заборам и плетням перебирается пламя.

Но, видно, Демину суждено было жить. Сарай, где он прятался, немцы не подожгли. Может быть, просто поленились пройти несколько десятков метров по высоким сугробам: еще снегу наберешь в сапоги с короткими широкими голенищами.

Сараи догорели, огонь погас, но долго еще тлели головешки и долго еще доносился щекочущий ноздри горький запах сожженного зерна.

Снег вокруг подернулся копотью, и, хотя утром а потом вечером и ночью был снегопад, эта копоть обнажалась, как только порывы ветра сдували свежий покров…

— А ведь, знаете, — сказал Старчак, — несколько дней спустя Бедрин — не помню уж с кем — был в деревушке, где скрывался Демин, даже в сарай тот заходил — переобуться. — Ну, и нашел его?

— Не нашел, — ответил Старчак.

— Так откуда же вы знаете, что Бедрин в том самом сарае побывал?

— Знаю. Посмотрите.

Он дал мне лист бумаги, исписанный карандашом вдоль и поперек:

— Бедрин нашел, там, в сарае… Я дословно переписал все, что было на этом листке, в тетрадь.

«…Превозмогая боль, питаясь имеющимся пайком, часто теряя сознание, я продолжал жить, ждать свои части, свято веря в то, что дождусь.

Меня очень мучила жажда: днем я ел только снег, а ночью выползал из сарая и полз в овраг, чтобы напиться воды. Туда же за водой ходили немцы — их я видел каждый день в щель сарая.

Однажды утром, еще до света, захватив финский нож, которым пробивал прорубь, я спустился в овраг напиться. Возвращаюсь обратно, услышал чьи-то шаги. Я сполз с | тропки в кусты; мимо прошел немец с канистрой на плече. Был он без шинели, в одном кителе, поверх пилотки повязан женский платок.

Несколько минут я лежал не двигаясь.

Немец, что-то насвистывая, медленно шел в гору. Я лежал от тропки в двух шагах. Когда фашист поравнялся со мной, я ударил его по ногам, он упал. Я навалился на него и всадил ему нож промеж лопаток. Затем, с трудом оттащив его, засунул в прорубь, под лед. Кровь на тропе засыпал снегом и опять заполз в сарай, захватив с собой канистру.

Весь этот день я чего-то ждал. Начала болеть вторая нога. Валенки снять я никак не мог: они смерзлись и стали твердые, как кость. Хотел разрезать их, но где-то потерял свой нож. Так я промучился еще несколько дней. Вечером на востоке было видно зарево, слышны взрывы, Это значит: скоро придут наши».

Старчак сказал: — И канистру, о которой идет речь, Бедрин нашел. В сене была зарыта…

Чтобы как следует понять задачу, которую выполнял отряд Старчака, я решил получше познакомиться с военной обстановкой, сложившейся на дальних подступах к Москве в середине декабря сорок первого года. Сопоставляя рассказы о парашютистах, действовавших во вражеском тылу, с сообщениями об операциях на ближайшем участке фронта, можно было узнать многое.