Георгий Миронов - Легенда-быль о Русском Капитане

Генерала поразило выражение его глаз — в них не было ненависти, а лишь одно презрение, стойкое мужское презрение и к смерти и к человеку, который способен убить безоружного.

Смешавшись под этим взглядом, генерал вместо подготовленных трескучих и пошлых фраз о русском вероломстве неожиданно для себя произнес:

— Ты лучший танкист из всех, которых я видел… — И, спохватившись, уже для окружающих его офицеров, добавил: —…Но в армия фюрера должны быть танкисты лучше.

Стрелял, стрелял, стрелял в это мужественное открытое лицо, в глаза, только что излучавшие такую волю и такое презрение.

Короткий вскрик, перешедший в стон, заставил генерала обернуться. Пожилой конвоир, белый, как бумага, шатаясь, шел прочь. Автоматчики немо глядели на лежавшего ничком юношу в советской военной форме. Офицеры тревожно переглядывались, избегая смотреть на своего шефа. Адъютант генерала, который всегда ловил его взгляды, предупреждал малейшее желание, сейчас стоял, держа фуражку в левой руке, низко опустив голову.

Солнце спешило уйти за горизонт, и запад кровянел багрово и страшно. Стена леса на востоке сливалась с быстро темнеющим небом. Там вырисовывались фигуры каких-то сказочных великанов, грозных и неумолимых.

1963–1964 гг.

Майор войск СС.

— Так точно, господин комендант!

— Сию секунду, господин унтерштурмфюрер (лейтенант поиск СС).

Стой!

Почему у девушек любимцы солдаты?

Да, почему, да, почему?

Потому, что они плюют на бомбы и гранаты.

Да, потому, да, потому!

Das Revier — врачебный участок, больница.

— Что нужно?

— Разрешите мне вымыться.

— Нельзя, это запрещено!

— Тогда спросите у вашего начальника.

— Иди мойся, да поживее!

Верхнегерманский, считающийся нормативным, литературным язык.