Алексей Воронков - Брат по крови

— А что говорить? — пожал я плечами.

— Как что! — возмущенно воскликнул Макаров. Голос его был слабым — видно, он потерял много крови. — Ты же врач! Ты обязан…

Он захлебнулся в собственном бессилии. Не зная, как его успокоить, я решил отделаться шуткой.

— А не ты ли на днях говорил, что мою должность нужно вычеркнуть из штатного расписания полка? — улыбнувшись, произнес я.

— Я и сейчас это могу сказать, — заявил Макаров. — Ну, что ты стоишь? Действуй! Вытаскивай из меня эту хреновину.

Я распорядился, чтобы Макарова положили на импровизированный операционный стол и сняли с него футболку. С гор дул колючий ветерок, и люди не чувствовали холода только потому, что были заняты делом.

— Холодно? — спросил я Макарова.

— Да нет, ничего, — ответил он слабым голосом.

— Так уж и ничего! — сказал я. — Тогда отчего так дрожишь?

Я попросил санитаров, чтобы те повернули начфина на бок и укрыли его чем-нибудь теплым. Теперь он лежал на белой простыне, а поверх него была накинута солдатская шинель.

Подошел Савельев.

— Что там у него? — спросил.

— Сам понять не могу. Что-то торчит в боку, а что — хрен его поймет.

Савельев наклонился и стал внимательно разглядывать предмет, торчащий из правого бока Макарова.

— Так это же граната, товарищ майор! Самая настоящая граната, — заявил Савельев.

— Какая еще граната! — не понял я. — При чем здесь граната?..

— Так ведь гранаты бывают разные, — поняв причину моего недоумения, сказал капитан. — Есть гранаты ручные, а эта выпущена из подствольника.

Я кивнул головой. Дескать, понимаю. С подствольными гранатами калибра сорок миллиметров я был немного знаком. Однажды во время полковых стрельб мне даже позволили сделать залп из подствольника по движущейся мишени. Я тогда промазал, но заставь меня сейчас повторить тот выстрел, я бы без труда смог это сделать. Разве сложно загнать в подствольник небольшой снарядик, похожий на обыкновенный патрон, взвести, как в охотничьем ружье, курок, а потом нажать на спусковой крючок? Но одно дело выстрелить, другое — извлечь из тела бедолаги Макарова снаряд.

— Приведите кого-нибудь из саперов, — распорядился я, и кто-то из санинструкторов тут же кинулся выполнять мой приказ. Вскоре в наш импровизированный полевой лазарет прибыл начальник инженерно-саперной роты старший лейтенант Барсуков. Он не был мне знаком, но с Савельевым они были на «ты».

— Володя, посмотри-ка, что там у капитана в боку торчит? Нам кажется, что это граната из подствольника, — сказал он.

Барсуков попросил всех отойти подальше.

— И ты, Ваня, отойди, — сказал он Савельеву.

Мы отошли. Барсуков рассматривал предмет недолго.

— Да, это граната, — заявил он. При этих словах, как мне показалось, Макаров даже икнул от страха.

Барсуков отошел от стола и направился в нашу сторону.

— Точно граната? — переспросил старлея Савельев.

— И вопросов нет, — заявил Барсуков.

— А почему же она не взорвалась? — удивился я.

Барсуков немного помедлил, а потом спросил:

— Вы знаете, как устроена граната? — Не дожидаясь нашего ответа, он стал объяснять: — При выстреле пороховой заряд выбрасывает гранату из подствольника. При попадании в цель или просто при ударе срабатывает взрыватель, после чего происходит взрыв. Граната разлетается на осколки. А в данном случае взрыватель не сработал.

— Значит, граната может рвануть в любую минуту? — спросил я Барсукова.

— Так точно, — вздохнув, ответил он.

Я тут же подумал о незавидной участи начфина. Как же нам его все-таки спасти? — спросил я себя. Впрочем, а есть ли вообще возможность его спасти? Барсуков будто бы услышал меня.

— Спасти раненого можно, — сказал он. — Но операция будет проходить с большим риском для жизни…

— Чьей жизни, Володя? — спросил Савельев.

— А разве непонятно? — усмехнувшись, произнес Барсуков. — Возле гранаты будут находиться двое — раненый и врач.

Мы помолчали.

— Товарищ майор, разрешите начать операцию? — неожиданно спрашивает меня Савельев. — Макаров — мой приятель, и я должен помочь ему.

Я покачал головой.

— Саша, — сказал я ему совсем не начальственным тоном. — Ты спутал два стола: вы выпивали с Макаровым за обеденным, а здесь операционный. Разница, как ты сам понимаешь, большая. Так что позволь мне самому решать, что делать с твоим дружком.

Савельев было заартачился, но я его осадил.

— Что, хочешь в одиночку пить казенный спирт? — спросил я его с легкой иронией в голосе. — Нет? Ну коль нет, не мешай мне сделать свое дело. Старлей, — это я Барсукову, — тебя можно взять в качестве консультанта? Или слабо?

Барсуков вроде бы даже обиделся, услышав эти слова.

— По инструкции я вообще могу вам запретить подходить к гранате… — заявил он.

— Меня не граната интересует, а раненый, — отрезал я.

— Раненый — это у вас, а у меня — граната, — сказал Барсуков. — А граната находится в боку начфина.

— И что же мы будем делать? Ждать, пока граната разорвется? Да ведь прежде, чем это случится, Макаров может от переохлаждения помереть. Вы слышите, как его колотит? — с издевкой спросил я.

Барсуков принял мои слова на веру и повернул ухо в сторону начфина — прислушался.

— Даже не знаю, что сказать, товарищ майор, — пожав плечами, проговорил Барсуков. — Наверное, мне следует разыскать своего непосредственного начальника…

— Это ты, Володя, про начальника инженерной службы говоришь, про майора Семушкина? Да жив ли он? И вообще, пока ты его ищешь, Макаров даст дуба, — с тревогой в голосе заявляет Савельев.

Неожиданно возле полевого лазарета появляется командир полка полковник Дегтярев со свитой. Рядом с ним — заместитель по воспитательной работе Сударев, чуть позади — начальник штаба полка Высотин и замкомполка Башкиров.

— Что тут происходит? — спрашивает «полкан». Он, в отличие от многих из нас, одет по форме. Видимо, каким-то образом сумел привести себя в порядок. Мне стало стыдно за свой вид, ведь я, а вместе со мной и Савельев, и другие мои подчиненные похожи сейчас на мясников с городского рынка. В нижнем белье, на лицах кровь, руки в крови, кровью испачкана вся наша скудная одежда.

— Выполняем свои прямые обязанности! — спокойно отвечаю «полкану».

Тот одобрительно кивает головой.

— Раненых много, майор? — спрашивает он меня.

— Достаточно, — отвечаю.

— Потери? — в свою очередь, спрашивает полковник. — Впрочем, это не по вашей части.

Он обводит тяжелым взглядом людей, видит лежащих на расстеленных прямо под открытым небом плащ-палатках раненых, бросает взгляд на операционный стол, где лежит с гранатой в боку Макаров.

— Что это с ним? — узнав начфина, спрашивает «полкан».