Вацлав Подзимек - Стальная рапсодия

Осложнения возникли в связи с вопросами сохранения боевой готовности роты. Мы начали думать, как быть, и завязли… Похоже было, что заседать придется до утра. Потом кто-то мудрый изрек, что боевая готовность роты — это прежде всего дело ее командира, вот и пусть товарищ поручик Гоушка сам решит, кто может принять участие в свадьбе. Предложение также было принято единогласно.

Последним пунктом повестки дня были выборы свадебной комиссии. Под восторженные аплодисменты присутствующих меня избрали ее председателем.

Как обычно, после собрания ко мне присоединился четарж Метелка.

— Мне ясно, что я на свадьбу не пойду, — заявил он.

— Вы нисколько не ошибаетесь, — заверил я его. — Будете замещать меня.

— Ничего другого я и не ожидал, — сказал он, и я уловил в его голосе оттенок гордости. — Я постараюсь, чтобы все было в порядке, можете на меня положиться.

— Я в этом и не сомневаюсь, — заявил я со всей решительностью. Командир, которому только что аплодировала вся рота, может позволить себе быть решительным.

Метелка стал по стойке «смирно» и без малейших признаков иронии произнес:

— Спасибо за доверие, товарищ поручик. Разрешите идти?

— Идите!

Он сделал четкий поворот и вышел.

На другой день поднялся шум. Майор Кноблох, воспользовавшись каким-то поводом, заявил, что я в интересах своей популярности с удовольствием превратил бы армию в кабаре.

Ко мне зашел председатель полкового комитета ССМ и разъяснил, что, хотя в высшей степени и желательно вести работу с молодежью по линии ССМ, в том числе и в армии, путем подобных мероприятий, в данном случае я переборщил.

— Не думайте, что я против, — заметил он, — просто вам в любом случае этого никто не разрешит.

— Не понимаю, почему не разрешит? — возразил я. — Речь идет о хорошем деле, и определенно найдутся люди, которые с этим согласятся.

— Если разрешат, я даю сотню. Конечно, если меня пригласят, — заявил он.

— Тебя пригласят и без сотни, — заверил я его.

— Без сотни я не могу прийти. Скажут, что я объедала. С таким аргументом я не мог не согласиться.

— Дашь пятьдесят крон, как и все, но только для того, чтобы совесть у тебя была чиста. Денег у нас достаточно.

Поручик Влчек, на которого я главным образом рассчитывал, пришел сразу же вслед за председателем комитета ССМ полка, но особого восторга он не выражал.

— Это вызовет массу проблем, — заметил он после того, как я подробно ознакомил его с ходом вчерашнего собрания, постаравшись при этом как можно живее обрисовать, с каким воодушевлением рота готовится к свадьбе.

— То, что проблемы возникнут, я предполагаю, но мы их преодолеем, — постарался я убедить его. Потом стал приводить самые различные аргументы, чтобы привлечь его на нашу сторону, однако успеха не имел.

Было видно, что поручик Влчек даже после всех моих убеждений не слишком склонен устраивать ротную свадьбу. Я испугался, что все полетит к чертям. Без свадьбы, по словам Либушки, рожать нельзя, так что мне в таком случае не останется ничего другого, как вновь предстать перед уже знакомой комиссией и попытаться уговорить врача, что еще не поздно. Как я подсчитал, действительно было не поздно. Самое время. Эта не слишком радужная перспектива сделала меня еще более красноречивым.

— Я все это еще раз как следует обдумаю. И посоветуюсь, — принял решение поручик Влчек и собрался уходить.

Собрался, но не ушел. Ему помешал решительный стук в дверь, после которого в комнату ввалились воины Шроубек и Ширучек. Они растерялись, увидев меня в обществе поручика Влчека, но, право, это длилось лишь мгновение. Они представились ему и попросили разрешения обратиться ко мне. Получив такое разрешение, они выпалили:

— Мы тоже дадим по пятьдесят крон! На свадьбу Малечека, — добавили они для полной ясности.

Сначала я хотел им сказать, что свадьбы вообще не будет, но потом хорошая мысль пришла мне в голову.

— Это будет свадьба ССМ, — сказал я. — Тех, кто не состоит в ССМ, не приглашаем.

Они, очевидно, были готовы к такому повороту дела, так как без колебаний в один голос заявили:

— Мы хотим подать заявления!

— Я командую ротой и приемом в Союз социалистической молодежи не занимаюсь, — заметил я. — Бланки заявлений можете взять у председателя нашей организации.

Шроубек и Ширучек попросили у поручика Влчека разрешения уйти. По их тону было видно, что они не намерены разговаривать с некомпетентными лицами. Уже уходя, они добавили:

— Эта свадьба, товарищ поручик, доказательство хорошего отношения к людям.

Солдаты исчезли за дверью, и Влчек вдруг передумал уходить. Он опять сел.

— Это лучшие наводчики твоей роты? — спросил он.

Я подтвердил.

— И последние из тех, кто еще не вступил в члены ССМ? — продолжал выспрашивать он.

И на этот раз я ответил утвердительно.

— Следовательно, ваша рота единственная в полку будет на сто процентов состоять из членов ССМ, — задумчиво произнес он. — И эти двое заявили о желании вступить в ССМ совершенно добровольно…

— Только ради свадьбы Малечека, — осмелился добавить я.

— А что? — задумчиво проговорил Влчек. — Эта свадьба, наверное, действительно хорошее дело…

— Спасибо, товарищ поручик! — Это было единственное, что я оказался в состоянии из себя выдавить.

В том, что Влчек нас поддержал, я убедился уже на следующий день, когда меня вызвал командир батальона.

— Надеюсь, вы сделаете все необходимое, чтобы свадьба прошла без всяких осложнений, — сказал он без какого-либо вступления, довольно безуспешно стараясь сохранить казенный тон. — Не думайте, что, если ваша рота на прошлой неделе отстрелялась на «отлично»… Я ничего вам не прощу! — Потом добавил, что послезавтра зайдет проверить строевую подготовку, и отпустил меня.

Свадебная комиссия собиралась несколько раз, одно из последних заседаний состоялось, когда до события, вызвавшего столько волнений, осталось десять дней. Едва я открыл заседание, как поднялось пять рук. Все вносили предложения по улучшению свадьбы. Когда десятник Пилначек предложил, чтобы в тот момент, когда жених скажет «да», был дан залп, я сделал вывод, что так мы ни до чего не договоримся, и взял инициативу в свои руки.

— Итак, товарищи, прошу по порядку! — Мне надо было прервать поток их излишней активности. — Прежде всего я хотел бы услышать финансовый отчет.

Отчет был весьма кратким. Деньги внесли все.

— И сколько же мы имеем? — спросил я.

— Столько, что могли бы сыграть свадьбу не в «Зависте», а в «Интерконтинентале», — сообщил казначей, однако конкретную сумму не назвал.

— Так скажите точно, сколько мы имеем, — настаивал я.

— Я уже сказал, — ответил кассир. — Хватит на «Интерконтиненталь».