Эдуард Володарский - Штрафбат
- Название:Штрафбат
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Вагриус
- Год:2004
- Город:Москва
- ISBN:5-475-00043-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Эдуард Володарский - Штрафбат краткое содержание
Роман известного писателя и сценариста Эдуарда Володарского посвящен бойцам штрафных батальонов Красной Армии во время Великой Отечественной войны. Их называли «отверженными» — дезертиров и окруженцев, уголовников и «политических» тех, кто имел вину (подлинную или мнимую) перед Родиной и должен был искупить ее кровью. Шансы штрафников выжить в первом же сражении были минимальны — в лицо им стреляли немцы, а в спину, в случае попытки отступления, — заградотряды НКВД. Но они шли в бой не подгоняемые чекистскими стволами а ведомые воинским долгом и любовью к России. Таковы герои романа: разжалованный комбат Твердохлебов, вор в законе Глымов и добровольной примкнувший к штрафникам священник Михаил…
Роман Э. Володарского лег в основу одноименного телесериала — одного из лучших фильмов о войне, снятых за последние годы.
Штрафбат - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Твердохлебов медленно встал, опустил руки и, проглотив ком в горле, прохрипел:
— Есть воевать…
— Оформь документы, как положено, — глянул на следователя Чепуров. — И ему документ выдай, что следствие прекращено.
— Но, товарищ генерал-майор… — начал было следователь, однако генерал перебил его, приказал:
— Ну-ка, Твердохлебов, выйди.
Едва Твердохлебов закрыл дверь, как генерал грохнул кулаком по столу и заорал:
— Я тебя, блядь, за Можай загоню! Намастырился липовые дела стряпать! Запомни, еще одно такое дело — я тебя угроблю! Сам в штрафбат пойдешь! Там с тобой уголовники быстро разберутся!
— Есть, товарищ генерал.
— Кто на него материал собирал?
— Начальник особого отдела дивизии генерала Лыкова майор Харченко, товарищ генерал, — быстро отвечал следователь.
— Тоже падла хорошая! — рявкнул Чепуров. — Недаром трупоедом прозвали.
Генерал вышел в коридор, тяжело дыша, глянул на Твердохлебова:
— Слышал?
— Слышал…
— Ладно, пошли.
Из медсанбата полка раненые грузились в две полуторки. Санитары несли на носилках лежачих, одноногие хромали сами, опираясь на костыли и палки.
Савелий Цукерман разговаривал со знакомым водителем — младшим сержантом, молодым вихрастым парнем.
— Как житуха-то?
— Как в сказке, Толян, чем дальше, тем страшнее.
— Ха-ха-ха! А ты до сих пор в штрафбате?
— Спроси, чего полегче… Честно говоря, разницы никакой, только кормежка хуже.
— Кормежка везде хреновая — каша и каша. Мародерим, где придется…
— Толян, их в полевой госпиталь или куда?
— В полевой госпиталь армии, — лениво отвечал младший сержант. — Тяжелых потом дальше отправляют, по городам, а легких и средних у нас выхаживают.
— Отвезете, потом куда?
— Да сюда же! Раненых знаешь сколько? Возить — не перевозить.
— Толян, будь другом, возьми меня? А утром я с тобой обратно вернусь.
— Не могу.
— Почему?
— Не положено.
— Да кто узнает-то? Я в кузов с ранеными заберусь, кто меня там увидит?
— А патруль остановит, проверять начнет? Кому отвечать?
— Да у меня вон ранение в голову еще не зажило, посмотри! — Савелий встал на подножку, сдернул пилотку и сунул голову под нос младшему сержанту, показывая выбритый кружок со шрамом. Еще не сошли с кожи следы йода.
— Ладно, садись. Но в случае чего я тебя не знаю, сам без спросу залез.
— Спасибо, друг! — Савелий кинулся к кузову, легко перемахнул через невысокий борт и смешался с ранеными.
Темнело, и водители включили фары, грузовики, ревя моторами, тронулись, покатили, переваливаясь на буграх и колдобинах и ныряя в дорожные ямы.
Савелий сидел в кузове на корточках, держась одной рукой за борт, и его мотало из стороны в сторону, то и дело стукался плечами о плечи соседей. Сквозь рев моторов слышались стоны раненых, ругань, протяжные крики:
— Пи-и-ить! Дайте попи-и-и-ить, братцы!
— Водички-и! Глоток, братцы!
— Терпи, браток, скоро на месте будем! Терпи, говорю!
— Помираю, господи-и-и! Пи-и-ить дайте!
Глымов, Леха Стира и Чудилин шли ходами сообщения. Ночной мрак окутывал их, идти приходилось почти на ощупь. Время от времени Леха, шедший впереди, коротко посвечивал перед собой фонариком, бормотал сам себе:
— Кажись, сюда сворачивал… да, вроде сюда…
— Долго еще? — спросил за спиной Глымов.
— А хрен разберет… Изрыли всю землю, как кроты: заблудиться — раз плюнуть…
— Припремся прямо к фрицам в окопы — здрасте, не ждали? — усмехнулся Чудилин.
— Давайте в картишки скинемся под интерес! — подхватил Леха Стира.
— Ты давай ногами резвее двигай, катала хренов, — ругнулся Глымов, — идем уже черт знает сколько…
— О! Стоп, браточки, кажись, тута… — Леха Стира остановился, посветил фонариком: — Вон поворот, а за ним — яма и… дверь там…
Все трое перекинули автоматы наизготовку. Глымов еще зажал в руке лимонку, шепнул:
— Иди, чего стал?
Осторожно, шаг за шагом Леха Стира приблизился к повороту, заглянул за него, посветил и пропал в темноте. Глымов и Чудилин стояли, замерев.
Леха вошел из хода в огромную яму, опять посветил фонариком и увидел заветную дверь.
— Сим-сим, откройся… — Он махнул фонариком и позвал приглушенным голосом: — Эй, гаврики, давай сюда…
Когда Глымов и Чудилин вошли в яму, Леха уже открыл дверь и шагнул внутрь. Через секунду проем двери осветился подрагивающим желтым светом.
— Ну туды-т, твою маму-у-у… — шепотом протянул Чудилин, оглядываясь по сторонам огромного подвала, края которого тонули во мраке. Несколько громадных крыс метнулись под ногами и пропали между штабелей. Выражение лица у Чудилина было полуидиотское — он никак не мог поверить тому, что видит.
— Во немчура запасливая… во наготовила… — бормотал Глымов, и даже щека у него начала нервно подергиваться. — А тушенки… тушенки-то сколько…
— Петрович, ты глянь, сколько выпивона! — Леха Стира ринулся к ящикам, звякнул бутылками. — Ром ямайский, во блядь! Ямайский!
— Отставить! — пришел в себя Глымов. — Грузимся по-быстрому и мотаем отсюдова.
Они стащили со спин вместительные мешки, стали таскать коробки с тушенкой, галетами, фасолью, еще какими-то продуктами.
— Петрович, тут сигареты есть! Коробками!
— Отсырели небось? Ну, давай курнем.
Они разорвали одну коробку, достали пачку, закурили.
— Кисловатый табачок… — сказал Глымов. — Слабенький…
— Шикарный табак, Петрович, ты че? Ты глянь, сколько его тут!
— Во, сосиски! — крикнул Чудилин. — Точно — сосиски! Нарисованы! С пивком, а?
— А пива нигде не видишь? — спросил Леха Стира.
— Не вижу… сплошь вино… и ром.
— Может, хряпнем по баночке, Петрович? — предложил Стира. — Для сугреву?
— По баночке можно будет. На посошок, — Глымов сосредоточенно курил.
Они набили под завязку три мешка. Присели, откупорили бутылку рома, разлили по кружкам и выцедили все до последней капли, закусив тушенкой. Вместо хлеба хрустели галетами.
— Нет, Бог, небось, все же есть… — чавкая, проговорил Чудилин. — Поглядел на наши страдания и послал нам такую благодать…
— Это Леха Стира… — ответил, так же шумно чавкая, Глымов. — У него всегда на всякую дармовщину — ну, прямо собачий нюх.
— Почему это на дармовщину? Это все наше! Кровное! — Стира царственным жестом рукой обвел подвал. — На нашей земле, стало быть, наше!
— Ты, когда квартиры чужие чистил, тоже так рассуждал? — усмехнулся Глымов. После выпитого рома он явно повеселел.
— Тогда я грабил награбленное, — ответил Стира. — Между прочим, товарищ Ленин так сказал. Не верите? Зуб даю! Кино какое-то глядел, точняк помню, Ленин там сказал: «Грабь награбленное!» А разве у зубного врача какого-нибудь добро заработанное?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: