Курт Воннегут - Армагеддон в ретроспективе

Да, он изобрел коммунизм, а нас учили ненавидеть его, мы ведь обожаем капитализм — именно так мы зовем наши казино на Уоллстрит.

Карл Маркс надеялся, что коммунизм создаст экономику, которая позволит промышленным державам хорошо заботиться о своих гражданах, особенно о детях, стариках и инвалидах, как это происходило в племенах и больших семьях, пока их не рассеяла промышленная революция.

Мне кажется, не стоит так уж поносить коммунизм — не потому, что мы согласны с его идеями, а потому, что наши внуки и правнуки уже сегодня в долгу как в шелку перед коммунистическим Китаем.

К тому же у китайских коммунистов есть нечто, чего нет у нас: большая и прекрасно оснащенная армия. А у нас — дешево и сердито. Мы готовы всех закидать ядерными бомбами.

Кстати, многие и сегодня считают, что главное злодеяние Карла Маркса в другом: в его высказываниях о религии. Он утверждал, что религия — это опиум для народа, то есть получалось, что религия народу только во вред и от нее надо избавиться.

Но Карл Маркс сказал это в сороковых годах XIX века, когда слово «опиум» не было просто метафорой. В те времена опиум был единственным доступным болеутоляющим средством — при зубной боли, при раке горла и так далее. Он сам им пользовался.

Искренний друг угнетенных и поверженных, он с радостью говорил, что есть хоть что-то, способное пусть частично унять их боль, и это «что-то» было религией. И за это он любил религию и уж никак не хотел ее упразднять. Понятно?

Сегодня вместе со мной Маркс мог бы сказать вам: «Религия — это анальгин для обездоленных, и я рад, что он действует».

Насчет китайских коммунистов: в бизнесе они соображают куда лучше нас, да и вообще, пожалуй, толковее нас, хоть они десять раз коммунисты. А как они учатся в наших учебных заведениях! Посмотрим правде в глаза. Мой сын Марк — детский врач — некоторое время назад заседал в комиссии по приему в медицинскую школу Гарварда. Так вот, он сказал мне: если бы прием вести строго по правилам, половина первокурсниц были бы азиатского происхождения.

Но вернемся к Карлу Марксу: сильно ли считались с Иисусом Христом — воплощением Бога на земле — лидеры нашей страны в сороковые годы девятнадцатого века, когда Маркс позволил себе это якобы злодейское высказывание по поводу религии? Наши лидеры тогда считали вполне законным держать рабов и не позволяли женщинам голосовать или занимать государственную должность — Боже упаси! Женщинам потом не давали ходу еще восемьдесят лет.

Недавно я получил письмо от человека, который с шестнадцати лет томится в недрах американской исправительной системы. Сейчас ему сорок два, он вот-вот должен выйти на свободу. Он спрашивает меня, что ему делать. Я ответил ему, как мог бы ответить Карл Маркс: «Идите в церковь».

Заметили, что я поднял правую руку? Это значит, я не шучу, и то, что скажу, будет чистой правдой. Поехали. Самым замечательным проявлением американского духа за мою жизнь стал не наш вклад в победу над нацизмом, к чему я приложил руку лично, не пуск под откос безбожного коммунизма при правлении Рональда Рейгана, по крайней мере в России.

Самым замечательным проявлением американского духа при моей жизни считаю другое: это достоинство и самоуважение, которое сумели сохранить наши граждане афроамериканского происхождения, несмотря на известное отношение к ним белых американцев, государственных лиц и рядовых граждан. Причина такого отношения крылась в одном: всему виной был цвет кожи, который якобы делал этих людей ненавистными, презренными и даже прокаженными.

И белых американцев поддерживала в этом церковь. Вот вам опять Карл Маркс. Опять Иисус Христос.

А какой дар Америки всему миру весь мир ценит больше всего? Афроамериканский джаз и его ответвления. Как я определяю джаз? «Безопасный секс высшего порядка».

Два самых выдающихся американца моего времени? Насколько я знаю, это Франклин Делано Рузвельт и Мартин Лютер Кинг-младший.

Есть такая точка зрения: простой люд не поддерживал бы Рузвельта так горячо, будь он просто-напросто еще одним богатеньким и самодовольным козлом из элитного колледжа.

Но он страдал от полиомиелита, детского паралича. Раз — и отказали человеку ноги.

Как мы можем помешать глобальному потеплению? Наверное, выключить свет, но давайте не делать этого. Скажу честно: как привести атмосферу в порядок — не знаю. Боюсь, уже поздно. Но один недостаток я устранить могу, прямо сегодня, прямо здесь, в Индианаполисе. Речь идет о том, чтобы изменить название одного хорошего университета, построенного при моей жизни. Вы назвали его Ай-Ю-Пи-Ю-Ай. «Ай-Ю-Пи-Ю-Ай»? Вы совсем ополоумели?

«Привет, я учился в Гарварде. А ты где?»

«Я — в Ай-Ю-Пи-Ю-Ай».

Пользуясь безграничной властью, каковой наделил меня мэр Петерсон на весь 2007 год, я решил Ай-Ю-Пи-Ю-Ай переименовать. Теперь это будет Таркингтонский университет.

«Привет, я учился в Гарварде. А ты где?»

«Я — в Таркингтоне».

Ведь круто, правда же?

Так тому и быть — заметано.

Пройдет время, и все забудут, кто такой был Таркингтон, никому до него не будет дела. В самом деле, кого сейчас волнует, кем был Батлер? Мы находимся в Клаус-Холле, и кое-кого из Клаусов я знал. Милейшие люди.

Но хочу сказать: я бы сегодня не стоял здесь перед вами, если бы не жил и не трудился на этом свете Бут Таркингтон, уроженец этого города, на которого мы можем равняться. Его жизнь выпала на период с 1869 по 1946 год и пересеклась с моей на двадцать четыре года. Бут Таркингтон был удивительно успешным и уважаемым драматургом, новеллистом, мастером рассказа. В литературном мире он проходил под кличкой, которую я был бы счастлив присвоить себе: «Джентльмен из Индианы».

В детстве я мечтал походить на него.

В жизни мы не встречались. Боюсь, при встрече с ним я растерялся бы. Наверное, лишился бы дара речи, увидев своего кумира.

Так вот, пользуясь неограниченной властью, каковой меня наделил мэр Петерсон на весь текущий год, я требую, чтобы кто-то поставил в Индианаполисе пьесу Бута Таркингтона «Эллис Эдамс».

По милому совпадению, моя покойная сестра Эллис в замужестве получила фамилию Эдамс — это была высоченная сексапильная блондинка, сейчас она покоится на кладбище Краун-Хилл вместе с нашими родителями, бабушками и дедушками, прабабушками и прадедушками, рядом с самым высокооплачиваемым писателем своего времени Уиткомом Райли.

Знаете, что говорила моя сестра Элли? Вот что: «Родители отравляют тебе первую половину жизни, а дети — вторую».

Джеймс Уитком Райли, «поэтическая слава Индианы», был самым высокооплачиваемым писателем своего времени, с 1849 по 1916 год, потому что читал свои стихи за деньги в кинотеатрах и лекционных залах. Вот как рядовые американцы любили поэзию. Можете себе такое представить?