Сергей Шахов - Атакует «Щука»

Экипаж «четыреста второй» готовился торжественно отметить этот праздник. С утра свободные от вахты навели чистоту в отсеках, побрились, а кое-кто даже ухитрился погладить форму одежды первого срока.

Мы с комиссаром тоже занялись своим туалетом. Попутно вспоминали о том, как проходил этот день в предвоенные годы — торжественный подъем флага на кораблях, праздничные приказы…

— Надо бы постараться принять по радио приказы Народного комиссара обороны и Наркома Военно-Морского Флота.

— Хромеев и Васильев занимаются этим, — ответил Николай Афанасьевич.

Едва он проговорил это, как в отсек вошел радист Васильев. Он протянул комиссару толстую конторскую книгу, в которую радисты записывали принятые по радио сводки Информбюро, и доложил:

— Все записали. И приказы, и последние известия.

— Очень вовремя, — обрадовался Долгополов, — большое спасибо.

Внимательно прочитав записи, мы с комиссаром пошли по отсекам проводить беседы.

Краснофлотцы и старшины уже ждали. Каждый хотел знать о событиях на фронтах, каждого волновали известия с Большой земли. Подводники сосредоточенно слушали правдивые и суровые слова из приказа Наркома: «Врагу нанесены серьезные удары, но мы не должны успокаиваться, враг еще силен… Мы знаем, что победа не приходит сама, ее надо завоевывать в упорных боях».

Жгучая ненависть подводников к врагу была ответом на сообщения Советского информбюро о неслыханных зверствах гитлеровцев на нашей земле.

Рулевой Николай Максименко достал из кармана мятый треугольник письма.

— Разрешите прочитать. От сестренки получил перед походом.

Голос у него срывался, на глазах блестели слезы. «Когда пришли к нам немецкие гады , — читал срывающимся голосом Максименко, — они надругались над нашей мамой. Нет теперь у нас больше мамы. Мы похоронили ее. Если бы ты знал, что творят немецкие разбойники! Уму непостижимо. Все забрали, до последней нитки, что не могли увезти — сожгли, разрушили.

Мы остались холодные и голодные. Теперь, после нашествия дикарей, не осталось у нас ни хлеба, кур, ни картофеля. Будь они прокляты, презренные фашисты! Зверь, самый подлый зверь на двух ногах. Коля! Бейте гадов! Отомсти за смерть нашей мамы, за наши мучения, за наши слезы».

Спокойно все это слушать было невозможно. Старший краснофлотец Данилов вскочил с места:

— Я клянусь, что не пожалею своей жизни, чтобы отомстить за пролитые слезы наших родных и близких. Да, мы знаем, что победу надо завоевывать в упорных боях. И фашисты почувствуют, что у нас хватит сил для их полного разгрома!

Клятву Данилова поддержали все, кто находился в отсеке.

— Дали фашистам под Москвой, и еще дадим!

— За всех наших матерей и сестренок!

— Мы еще искупаем гадов в Ледовитом океане!

Потом разговор пошел о боевых делах североморцев. Назывались имена прославленного летчика Сафонова, морских пехотинцев сержанта Кислякова и краснофлотца Сивкова. И конечно же своих товарищей-подводников.

Речь о героях корабля особенно интересовала пятерых молодых краснофлотцев, которые были новичками на «щуке» и впервые участвовали в боевом походе. Это о них беспокоился на партийном собрании комсомольский секретарь Васильев. Да и ветераны лодки с удовольствием вспоминали различные эпизоды предыдущих походов. В центре этого разговора, вполне естественно, находилось все, что было связано с потоплением первого вражеского корабля, когда экипаж «Щ-402» открыл боевой счет подводных сил Северного флота.

Сейчас, через много лет, трудно воспроизвести этот коллективный рассказ подводников о своем корабле.

Помню только, что получился он интересным и произвел на новичков большое впечатление.

Разговор о боевом пути корабля начался издалека, с первого дня войны, когда «четыреста вторая» находилась в заводском ремонте. Выйти в море она пока не могла, но ее экипаж включился в боевые действия сразу.

Первыми вступили в бой с ненавистным врагом подводники (слева направо) М. Горожанкин, А. Мельников, А. Бахтиаров и Г. Данилов. Огнем управляет лейтенант Н. Захаров

Еще не было объявлено о вероломном нападении фашистской Германии на нашу страну, а над Полярным раздался рев сирен воздушной тревоги и из-за сопок показалось несколько вражеских самолетов. Торпедисты секретарь партийной организации Алексей Бахтиаров и Арсений Мельников, мотористы Михаил Горожанкин и Григорий Данилов бросились к орудию и немедленно привели его в готовность к стрельбе.

Вокруг загрохотало. Стреляли зенитчики с берега и с находившихся поблизости кораблей. Вели огонь по самолетам и подводники «четыреста второй» под руководством лейтенанта Николая Захарова.

Шквал огня заставил фашистских летчиков отвернуть от Полярного.

В те дни моряки экипажа «Щ-402» вместе с рабочими завода приложили максимум усилий, чтобы быстрее ввести лодку в строй. И 10 июля она вышла в первое после ремонта плавание.

Несколько дней «щука» безрезультатно бороздила пустынные воды Баренцева моря. И тогда Николай Гурьевич Столбов (он был еще старшим лейтенантом) решил проникнуть в ближайший фиорд и там нанести удар по врагу. Штурман Леошко рассчитал курс и проложил на путевой карте, после чего подводная лодка направилась в Порсангер-фиорд. Шли в надводном положении. Плотный туман скрывал «щуку» от противника. Впрочем, с таким же успехом он мог скрыть и приближение врага. Поэтому сигнальщики Харитонов и Пронин до боли в глазах всматривались в густую молочную пелену.

Когда стена тумана неожиданно расступилась, впереди справа и слева открылись скалистые берега фиорда. Значит, курс был правильный. Лодка моментально погрузилась и дальше продвигалась на перископной глубине. Шла она медленно и осторожно. Боцман Добродомов употребил все свое искусство горизонтальщика, чтобы точно выдержать заданную глубину погружения. Через некоторое время командир обнаружил в перископ большой фашистский транспорт. Он стоял на якоре посредине бухты Хоннинговог. На палубе его отчетливо были видны люди, некоторые из них даже загорали на солнце.

Дистанция была настолько короткой, что все команды, которые подаются во время торпедной атаки, следовали буквально одна за другой, почти без пауз. Но торпедисты сделали свое дело. По команде «Пли!» торпеды устремились к цели.

Вскоре над бухтой прогремели взрывы. Командир видел в перископ, как фашистский транспорт разломился пополам и быстро тонул, задрав вверх нос и корму.

Это произошло 14 июля 1941 года.

Это он, командир отделения торпедистов «Щ-402» Арсений Мельников, 14 июля 1941 года открыл на Северном флоте счет вражеским кораблям, потопленным в Баренцевом море