Илья Дубинский - Наперекор ветрам

Ликвидация остатков белогвардейских сил на этом участке была завершена частями дивизии Якира 18 февраля 1920 года: весь левый берег Днестра, от Ямполя до Днестровского лимана, стал советским.

Красноармейцы и командиры, вняв доводам командования, дали слово не переходить линию Днестра. Это была трудная клятва: ведь там, за замерзшей рекой была их родная земля, томились в помещичьей неволе их семьи. Но такой клятвы требовали интересы революции, интересы Советской республики.

Слава о крупных победах Красной Армии разнеслась по всей Советской республике и шагнула далеко за ее пределы. 16 января 1920 года Антанта возвестила о снятии блокады с Советской России и в то же время продолжала гнать транспорты с боевым имуществом Врангелю, окопавшемуся в Крыму за Перекопским валом.

Весть о взятии красными Одессы дошла и до Жмеринки, где отсиживался со своими воинственными галичанами генерал Микитка.

На станцию Вапнярка, только что освобожденную от белых передовыми частями сорок пятой дивизии, 8 февраля явились представители генерала Микитки с весьма заманчивым предложением: галицийский генералитет, возвестив о полном разрыве с Деникиным, изъявил готовность вступить в контакт с Красной Армией.

Когда Якиру сообщили об этом, он сказал:

— Не ахти какой, но все же союзник. И раз галичане просятся к нам, значит, мы сила! Летом стал брать верх Петлюра — они пошли с ним. Осенью повезло поборникам «единой, неделимой» — галичане переметнулись к Деникину. Школа Ватикана: раз ты не наиболее сильный, ты должен быть наиболее ловким.

— Контакт так контакт, — сказал в свою очередь Гарькавый. — Кстати и проверим их. Всю зиму они прикрывали левый фланг генерала Шиллинга, обороняли линию Вапнярка — Одесса от советских партизан и своих вчерашних друзей петлюровцев. Пошлем их к Рыбнице добивать группу Шиллинга.

— Пока Микитка соберется добивать деникинцев, тифозная вошь добьет его сечевиков. Без нашей помощи — им всем амба. Район Жмеринка — Бердичев надо взять под строгий карантин, — распорядился Якир.

Переговоры длились недолго. Обе стороны с санкции Главного командования сошлись на том, что штаб генерала Микитки ликвидируется, Красная Армия берет галицийские вооруженные силы под свое командование, а в части направляет военных комиссаров из коммунистов-галичан. Было договорено, что из полков удаляются паны-отцы, фельдкураты [15] Полевые священники. , а на солдатских кепи трезуб [16] Кокарда самостийников. заменяется красноармейской звездой.

Две бригады сечевых стрельцов были переданы 45-й дивизии, по одной бригаде получили 22-я и 60-я дивизии. Кавалерийский полк Шепаровича также вошел в подчинение Якиру. Это были те самые сечевики-кавалеристы, которые в конце августа, выполняя приказ Петлюры, окружили две бригады 45-й дивизии под Крыжополем и Бершадью.

После ликвидации деникинских группировок на подступах к Днестру и в его пойме 45-я дивизия совсем недолго оставалась в районе Одессы, Тирасполя, Брацлава. Вместе с молодой, но уже хорошо показавшей себя кавалерийской бригадой Котовского она вскоре двинулась на север.

Затосковали Иона Гайдук, новый взводный Халупа и те бойцы, которых одноглазый матрос привел из-за Днестра. До озера Катлабух, что примыкает к Килийскому гирлу Дуная, не так уж далеко — пустяки в сравнении с пройденными верстами. Озеро и возле него родное село Богатое не выходили из головы. И все же Гайдуку было легче, нежели тем товарищам, перед глазами которых далеко видимая с восточного берега, запорошенная снегом простиралась родная бессарабская земля с раскинувшимися на ней дорогими сердцу селами и деревнями Булаешты, Суслены, Пугачены, Шерпены, Яниканы, Олонешты… Главная препона, конечно, не румынские патрули, не замерзший Днестр, а солдатское слово, данное начдиву. Ведь и Якиру хотелось бы побывать в родном Кишиневе. Сколько до него от Дубоссарской излучины? Каких-нибудь десять верст. Если они, рядовые бессарабцы, дали слово не переступать Днестра, то и он, начдив, очевидно, дал такое же слово кому-нибудь там повыше — в штабе армии, фронта, а может, в самой Москве.

А между тем многие бойцы и командиры получили долгожданные, хотя и очень кратковременные, отпуска, разъехались в Тилигуло-Березанку, Тридубы, Голту, Ананьев, Ямполь, Кучурган, Плоское… Плосковцам повезло больше других. Якир так наметил маршруты колонн, что 400-й полк Колесникова не только попал в родное село, но и имел там двухдневную стоянку. Хлебом-солью, красными флагами, колокольным звоном встречало Плоское своих земляков. Не то, что в июле прошлого года, когда село, взбудораженное изменниками Батуриным и Кожемяченко, схватилось за дрюки.

В первый же день, как только полк вступил в Плоское, Иван Колесников побывал на кладбище. Положил на могилу сына пучок пушистых, рано расцветших веток вербы.

…Галицийских сечевиков отвели в тыл. Их место на фронте заняли части Красной Армии. Дивизия Якира из-под Одессы, Тирасполя, Брацлава двинулась к Жмеринке.

Антанта, объявив о снятии блокады с Республики Советов, все еще не теряла надежды на разгром Красной Армии. Просчитавшись на Деникине, империалисты, пустили в ход Врангеля, а особое внимание оказали Пилсудскому, Петлюре. Если раньше, боясь деникинского лозунга «единая, неделимая», эти наемники выжидали, чем кончится советско-деникинское единоборство, то теперь они сами готовились к нападению. Вашингтон, Лондон и Париж не скупились: варшавские и львовские цейхгаузы трещали от заморского добра — оружия, боеприпасов, обмундирования, продовольствия.

Всю весну 1920 года 45-я дивизия на фронте Летичев — Комаровцы — Бар, а 60-я — на линии Бар — Могилев-Подольский отбивали яростные атаки легионов Пилсудского и гайдамаков Петлюры. Сказывался численный перевес врага. Боевой порыв, которым еще недавно были охвачены советские дивизии, гоня врагов от Орла к берегам Черного моря, несколько поостыл. Неоднократные попытки коротким ударом опрокинуть белополяков и жовтоблакитников, отбросить их к Збручу не увенчались успехом. Да и Главное командование Красной Армии, озадаченное возросшим сопротивлением белогвардейцев на Кавказе и в Крыму, не уделяло должного внимания белопольскому фронту, хотя Ленин неоднократно предупреждал Главкома о возросшей опасности с запада.

Число активных бойцов в дивизии Якира сократилось до двух тысяч: сказались и тиф, и тяжелые потери в боях. Рота в десять — двенадцать штыков занимала участок в один километр. Против 45-й дивизии действовали не менее семи тысяч легионеров.

Якир со дня на день ждал пополнения. В Литине, Жмеринке, Виннице в теплых казармах, в светлых госпиталях, избавившись от страшнейшей «египетской казни» — вшей, долечивались отвоеванные у смерти тысячи галицийских стрелков. Иона Эммануилович в сопровождении начальника снабжения и дивизионного врача посетил гарнизоны, где лечились галичане, потребовал, чтобы получаемые на армейских складах обмундирование, белье, пайки, медикаменты в первую очередь направлялись в новые бригады. Все, кроме боеприпасов, которые были необходимы на фронте.