Владимир Карпов - Гибель и воскрешение разведчика
- Название:Гибель и воскрешение разведчика
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Карпов - Гибель и воскрешение разведчика краткое содержание
Книга известного русского писателя Героя Советского Союза Владимира Карпова состоит из двух частей. В первой из них повествуется о гибели и воскрешении фронтового разведчика Степана Доронина, которого коллизии судьбы заносят в Аргентину. Во второй части представлен сокращенный вариант популярной книги «Взять живым», рассказывающей о боевом пути разведчика Василия Ромашкина, где прослеживаются жизненные вехи автора книги.
Гибель и воскрешение разведчика - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Берите свободную лодку и срочно везите его в санбат. Да осторожнее!
Бело вокруг. Ромашкин будто в заснеженном зимнем поле. Над ним склоняется какой-то тоже белый шар. Из шара смотрят знакомые веселые глаза.
– Ну как, товарищ старший лейтенант, выдюжили?
Глаза сержанта Пряхина. И голос его же, писклявый. «Что это, бред? Почему летом выпал снег? Почему так тихо? Наверное, немцы к новому штурму готовятся?»
Василий огляделся. Небольшая изба, бревенчатые стены обтянуты старыми простынями. Кузьма с забинтованной головой сидит на соседней койке. Напоминает:
– Это я, Кузя Пряхин. На плацдарме вместе хрицам прикурить давали. Помните?
«Помню… Теперь все помню. Только чем там кончилось? Не сбросили нас в Днепр?»
– Как фор… форсир… – У Василия не хватило сил выговорить это длинное слово.
– Порядок! Хворсировали! Наши жмуть на запад! – прокричал Кузя.
И Василий почувствовал, что засыпает. Спокойно засыпает, а не теряет сознания.
«Не напрасно, значит, стояли мы насмерть!» – как в тумане, проплыла последняя мысль.
Ранение у Ромашкина было не опасным, а контузия оказалась тяжелой: голова была какая-то пустая, он ничего не соображал. Потом выяснилось, из-за смертельной усталости, не спал же трое суток. А когда отоспался, отмылся, побрился, все как рукой сняло. Через неделю встал.
Полевой госпиталь располагался в деревне; избы – палаты, клуб – столовая, правление колхоза – штаб госпиталя. Меж рубленых домов мелькали сестры в белых халатиках. Раненые в нижнем белье шкандыбали на костылях по садам и огородам – приелась окопная пресная пища. Яблочко, морковка, паслен у плетня – все это лакомство. Местных жителей в деревне не было: то ли фашисты истребили, то ли угнали, а может, ушли сами, когда наши отступали на восток.
Проворный Кузьма приносил Ромашкину репу, а однажды притащил пригоршню розовой малины.
– Ешьте, товарищ старший лейтенант. Солдаты все кусты по краям начисто обобрали. А я в заросли полез – колется, проклятая, не пускает, но лез, – сам наелся от пуза и вот вам набрал…
– Кто здесь Пряхин? Иди в штаб, вызывают! – крикнул от двери посыльный, такой же, как и все, раненый, с бинтами на шее и в белых подштанниках. Только заношенная красная повязка на руке показывала, что он при исполнении служебных обязанностей.
– Зачем это я понадобился? – изумился Кузьма.
– Иди, там узнаешь, – сказал Василий и тревожно подумал: «Уж не похоронка ли? Может, у него брата убили. Или отца…»
Пряхин убежал. Он всегда передвигался бегом.
А по деревне уже гуляла новость:
– Героя дали!
– Кому?
– Да тому конопатому, у которого башка в бинтах.
– Говорят, здорово на плацдарме воевал, полку переправу обеспечил…
Пряхин вернулся в хату, сияя глазами, словно голубыми фарами. Подбежал к кровати Василия, виновато затараторил:
– Как же так, товарищ старший лейтенант?! Кабы не вы, нешто я удержал бы тот плацдарм? И теперь вдруг я Герой, а вы нет. Не по справедливости получается.
Смотрел Ромашкин на его веснушчатый нос и сияющие голубые глаза, на бинты, испачканные у рта борщом, на рубаху с тесемками вместо пуговиц, и не верилось, что это Герой Советского Союза, тот самый Пряхин, которого он когда-то не взял в разведку.
– Поздравляю тебя, – с чувством сказал Ромашкин.
– Чего же поздравлять-то?.. А как же с вами? Напишу товарищу Калинину, не по справедливости выходит.
– Брось ты кудахтать. Рассказывай по порядку.
– Ну, вызвали, я доложился. Сказали, указ, мол, есть, и звонок по телефону был: как поправлюсь, ехать в Москву за высшей наградой… А что, если я там, в Кремле, скажу про вас Калинину?
– Не надо. Там не полагается об этом говорить. Начальству виднее, кто Герой, кто нет. Да ты сам вспомни, через какое пекло прошел. Заслужил. Не сомневайся!
– Так вы же рядом были и командовали больше меня.
– Разберутся…
Пряхин стал знаменитостью в госпитале. Ему выдали все новое со склада – белье, простыни, даже одеяло. В процедурной девушки размотали на его голове бинты, чтобы взглянуть на Героя. Им открылась веснушчатая лукавая физиономия с щербатыми зубами и озорными голубыми глазенками.
Девушки захихикали, и каждая втайне отметила: «А он ничего, симпатичный…»
Ромашкин радовался за сержанта, а в глубине души копилась обида: «Что же получается? На плацдарме всеми командовал я. И Пряхиным командовал. Но вот Кузя Пряхин – Герой, а меня обошли». Захотелось сейчас же уехать в полк. Не для того, чтобы выяснить, как все это произошло: неловко стало находиться рядом с Пряхиным – и ему радость омрачаешь, и у самого душу саднит.
Только каким образом выбраться досрочно из госпиталя? В прошлый раз, под Москвой, помог военврач. Там учли гибель отца, подавленное состояние. Здесь никто не поможет, причин нет.
Однако разведчик и в своем тылу остается разведчиком – он наблюдательней и находчивей других.
В госпитале работников не хватало, раненые многое делали сами. Как только встал на ноги, берись за работу: на кухне, в управлении, в палате. Медсестры перевязывали только не ходячих. Остальные сами разматывали бинты, стирали их, сушили на деревьях. Раны показывали врачу, он говорил сестре, какую наложить мазь, сестричка мазала, а перевязывали сами друг друга.
Ромашкин постоял в процедурной, послушал разговоры. Многие просили выписать их раньше, но врач – пожилой, толстый, в очках с массивными, точно лупы, стеклами – говорил:
– Полежишь еще десять дней. Все. Иди.
Были и такие, кто не прочь оттянуть срок выписки.
– Эх, ты, сачок! – сердился врач, разглядывая ловкача через свои очки. – Иди в управление к Нине Павловне, скажи, майор Шапиро приказал немедленно отправить тебя в часть. Следующий.
Ромашкин вернулся в палату. Собрал вещички, спрятал бинты, завязал все тесемочки на рубашке и с полной уверенностью в успехе направился в управление госпиталя.
Нина Павловна, моложавая красивая женщина со строгими глазами, работала споро. Когда подошла очередь Ромашкина, он, глядя прямо в глаза ей, с напускной вялостью сказал:
– Шапиро велел выписать.
– Вы вроде недавно у нас, – сочувственно отметила Нина Павловна.
Ромашкин испугался, как бы не разоблачили. Решил избавиться от ее сочувствия и, разыгрывая нахала, заговорил вызывающе:
– Вот и я толкую ему, что недавно прибыл, а он ноль внимания. Не вылечат, понимаешь, и уже гонят! Окопались тут в тылу…
– Ну, ты не очень-то! – осадила Нина Павловна. – Как фамилия?
– Ромашкин.
– Если майор Шапиро велел выписать, значит, пора! – Она вписала фамилию в заранее заготовленные бланки и подала их Ромашкину. – Получай обмундирование и на фронт шагом марш. Вояка!..
Ромашкин был настолько опытным фронтовиком, что не нуждался в указаниях о маршруте к месту назначения. Он, конечно, не поехал в резерв офицерского состава, куда выдали предписание, а вышел на шоссе, на попутных машинах добрался до своей дивизии и к вечеру очутился в родном полку.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: