Йозеф Оллерберг - Я - снайпер Рейха

Моя снайперская винтовка, как обычно, была у меня за спиной, обернутая в плащ-палатку. На груди у меня висел готовый к бою пистолет-пулемет МР40. Я вместе с несколькими товарищами охранял фланг своей маршевой группы. Мы двигались уже около часа, когда я услышал обрывки разговора и звук шагов марширующих бойцов. Я почувствовал облегчение: с моего фланга между мной и противником движется еще одна немецкая часть. Однако всего через несколько минут меня словно ударило электрическим током. Теперь были четко слышны русские слова, и менее чем в десяти метрах от меня сквозь метель стали видны силуэты советских бойцов. Значит, мы маршировали параллельно с русским конвоем!

«Не теряй голову», — сказал я себе, понимая, что если разгорится бой, то моим товарищам и мне самому придет конец. Я стал хлопать по плечу своих товарищей и одними глазами показывал им, что произошло. Этого было достаточно. Безмолвное предостережение распространилось по немецкой колонне, и каждый сразу понял, в чем дело. Не произнося ни слова, мы стали медленно удаляться от русского отряда.

В первые часы утра, когда еще было темно, мы вышли к удерживаемой русскими дороге, пересекавшей направление нашего марша, по которой тянулся бесконечный поток русских войск и машин с их обеспечением. После часа надрывающих нервы сомнений мы решились с боем пересечь дорогу. Дождавшись, когда напротив нас окажутся грузовики, перевозившие обеспечение русских войск, мы выпрыгнули из придорожных кустов. Завязался короткий, но жестокий бой.

Я вместе с четырьмя товарищами пошел в первой группе, прорывавшейся через дорогу. Воспользовавшись тем, что между двумя идущими друг за другом машинами оказалось расстояние около сорока метров, мы выпрыгнули из кустарника в нескольких метрах перед грузовиком. Пока трое стрелков опустошали магазины своих пистолетов-пулеметов, стреляя по кабине водителя, я и еще один мой товарищ бросили по ручной гранате в кузов машины. Передние колеса грузовика повернулись, одновременно раздался грохот от взрыва ручных гранат, и передняя часть машины въехала в придорожную канаву. Дверь кабины распахнулась, и в бледных отблесках огня, охватывавшего грузовик, на секунду мелькнуло окровавленное и искаженное лицо водителя. Из его горла с хрипом вышел большой сгусток крови, и русский, подобно сваленному дереву, рухнул на покрытую снегом землю. Теперь, пока пятеро немецких стрелков вели огонь по другому грузовику, остатки полка спешно пересекали дорогу. Через несколько минут дело было сделано, и стрелки, словно привидения, растворились в темноте.

Остатки дивизии сумели переформироваться. Но тут выяснилось, что наше отступление слишком запоздало. Мы находились около города Бакалово в 25 километрах от устья реки Кучурган 7 7 Река в Молдавии и Украине, впадающая в Кучурганский лиман. — Прим. пер. , которая являлась естественной преградой. Русским танковым частям к этому моменту уже удалось, нанеся быстрый и смелый удар, взять город 8 8 Согласно данным советских исследователей, Бакалово было занято войсками Красной Армии 4 апреля 1944 г. Более подробно об этом с точки зрения другой воевавшей стороны можно прочитать, в частности, в мемуарах начальника штаба 37-й советской армии: Блажей А. К. В армейском штабе. - М.: Военное издательство, 1967. — Прим. пер. и, таким образом, окружить пять немецких дивизий, в том числе и 3-ю горнострелковую дивизию. Все эти части были в плачевном состоянии. Наши батальоны сократились до половины своей боевой численности и обладали только легкими пехотными орудиями и ручными гранатами.

Немецкие пехотинцы страдали от голода и находились на пределе своих физических сил. Однако страх оказаться в плену у русских не позволял нам даже помыслить о капитуляции. Командование частями, оказавшимися в окружении, принял офицер высочайшего ранга, командир 3-й горнострелковой дивизии генерал Виттманн. Он принял решение прорываться через смертоносное окружение и попытаться соединиться с немецкими войсками, занимающими позиции на западном берегу Кучургана.

Операцию по спасению из окружения следовало предпринимать энергично и незамедлительно. Однако в дополнение к крайне скудной материально-технической базе немецких войск их радиосеть также была разрушена, а потому осуществление связи между частями оказалось возможным только через связных. Это привело к значительным потерям столь драгоценного в данной ситуации времени. Подготовка к прорыву была завершена только к вечеру 5 апреля.

В 17.00 3-я горнострелковая дивизия выстроилась в авангарде немецких войск. Русские были явно удивлены решительным напором обескровленных немецких частей и не оказали стойкого сопротивления. Благодаря этому к 21.00 Бакапово было взято. 144-й полк занял небольшую деревеньку в двух километрах от города.

В дополнение к пяти дивизиям под командованием генерала Виттманна в окружении также оказался 24-й армейский корпус, занимавший соседнюю долину. Стремясь обрушить на русских удар максимально возможной мощи, оба командира договорились начать прорыв одновременно. Но попытка согласовать атаки провалилась из-за трудностей связи между ними. В конце концов силы Виттманна и 24-й корпус совершенно потеряли связь друг с другом. Генерал Виттманн справедливо опасался, что корпус будет слишком медленно продвигаться, вырываясь из окружения. Через некоторое время он, казалось, вообще застрял на месте. Восстановление связи между дивизиями Виттманна и армейским корпусом было жизненно важно для их общего спасения. Поэтому Виттманн прервал боевые операции собственных войск и приказал своим частям ждать в районе Бакалово. Стремясь снизить давление врага на соседнюю долину, он подставил собственные войска под нарастающие и все более согласованные атаки русских.

На 144-й полк обрушивались особенно сильные удары. Удерживая позиции среди горящих домов занятой ими деревни, его бойцы всю ночь отбивали атаки казачьих кавалерийских частей. Я и десять моих товарищей размещались на руинах фермы. Я, к этому времени обладавший уже немалым практическим опытом в своем деле, подготовил себе четыре позиции с хорошим прикрытием и широкой зоной ведения огня, уделив особое внимание обеспечению возможности быстро и незаметно сменить позицию.

Появление первой роты казаков в 21.30 производило демоническое впечатление. Ее бойцы галопом мчались на лошадях в направлении немецких позиций, озаренные красными отблесками пожара. Седоки искусно управляли своими лошадьми и всего через несколько мгновений ворвались на немецкие позиции. В мерцающем свете было практически невозможно попасть в наездников, и нам пришлось вместо этого стрелять в их лошадей.