Александр Тутов - Русские в Сараево. Малоизвестные страницы печальной войны

— Как нечем? — хитро улыбнулась Рада. — А врачебными консультациями и массажем? Хороший массаж — чем не плата? Ты же профессионал!

— Ну, этим-то рассчитаюсь без проблем! — рассмеялся я, довольный, что так просто решился вопрос.

— И когда пойдем?

— Да хоть сейчас. Тянуть нет смысла. Только огромная просьба — слушаться меня во всем. И если возникнет малейшая опасность — уходить. Договорились?

— Договорились. Лишних проблем мне не надо, и так хватает.

— Ну и отлично. Начнем с этого подъезда.

— А скажи, почему ты заподозрил Злату? Она ведь не похожа на штатовского снайпера. Он, как я поняла, мужчина.

— Снайперов иногда бывает больше, чем один. И стрелять из снайперской винтовки может не только мужчина, но и женщина. Из женщин иногда получаются классные снайперы, гораздо опаснее…

— А если бы она оказалась снайпером, ты бы ее застрелил? — продолжала допытываться Рада.

— Почему обязательно сразу застрелил?

— А что, сначала бы изнасиловал? Понимаю, Злата — девушка вполне интересная в сексуальном смысле.

— Тьфу ты! Скажешь тоже! За кого ты меня принимаешь? Издеваешься?

— Если Злата хорватская снайперша, то она твой враг и враг твоих друзей, а как еще поступают с врагами? Их насилуют и убивают. Разве не так?

— Мы так не поступаем!

— Ага. Вы их обнимаете и целуете! А потом ведете кормить вкусным обедом! Что там еще делаете?

Ёрничанье Рады мне не понравилось.

— Чего это тебя понесло?

— Когда вот уже несколько лет вокруг тебя стреляют и убивают и твоя жизнь ни гроша не стоит, то еще и не так занесет! Вот ты приехал, побыл здесь какое-то время, а потом уедешь и заживешь спокойной, размеренной жизнью. А я уже никогда не буду жить нормально. Я потеряла почти всех родных за последние годы. Есть слабая надежда, что кто-то из них уцелел. Но очень слабая…

— Извини… Это почему ты решила, что я все забуду, когда уеду? И потом, отсюда еще надо выбраться. А сначала я должен найти этого американского «туриста». От его пули никто не застрахован…

— Ты извини. Это все нервы. Кажется, я стала истеричкой.

— А ты знаешь кого-нибудь из живущих в этом доме? — спросил я Раду, когда мы начали спускаться по лестнице.

— Почти никого! Люди боятся общаться. И вернулась я сюда недавно. Уезжала учиться. Мне знакомы пара человек в подъезде, немного общалась последние дни со Златой. Но она куда-то убежала. Вылечил ты ее, видно, хорошо, раз так забегала, а то и по квартире-то ходила с трудом! В соседнем подъезде живут папины сослуживцы. По крайней мере раньше жили. Я их уже дней десять не видела. Из города за последние месяцы многие убежали. Кому хочется под пулями ходить? А кое-кто уже никуда не убежит. Люди погибают каждый день.

— Жаль. Грустно все это.

— Кого-то я в лицо помню, видела, но общаться не приходилось. В нашем подъезде, кажется, лишь на четвертом этаже живут люди. На первых двух, пожалуй, во всем доме жильцов не осталось. Именно туда чаще всего залетают шальные пули. И пули летят с сербской стороны!

— А ты, Рада, кто по национальности? — наконец-то я выдавил давно мучивший меня вопрос.

— Я? — переспросила Рада, прикусив губу. — Я словенка!

— Ясно, — кивнул я.

Словения отделилась от Югославии одной из первых. Правда, без большого кровопролития.

— А ты, русский, только сербов любишь? — усмехнулась Рада. — Остальные для тебя люди второго сорта?

— Не только сербов. А уж девушек я люблю всяких, независимо от национальности и цвета кожи!

— Узнаю достойного наследника великого Казановы! — приняла мою шутку Рада.

Оправдываться перед ней за хорошее отношение к сербам не хотелось. Не хотелось сейчас говорить, что я воспитан интернационалистом, что хорошо отношусь к остальным национальностям бывшей Югославии и что именно с сербами у России испокон веку были приятственные отношения, что сербы никогда не предавали Россию и всегда были на ее стороне…

Главным для меня сейчас было то, что Рада готова помочь мне найти штатовского снайпера. Оставив Раду на лестнице, я осторожно обследовал квартиры. Одни были не заперты и пусты, из других на стук никто не отзывался.

Так постепенно мы добрались до четвертого этажа. Из-за двери одной квартиры доносились приглушенные голоса. Мужской и женский. Принадлежали они достаточно пожилым людям. Надо было их все-таки расспросить, не видели ли они кого-нибудь из посторонних людей. Пугать их не хотелось. Я позвал Раду. Она подошла, постучала в дверь.

— Откройте, я ваша соседка сверху! — по-сербски заговорила она.

За дверью не сразу, но отозвались. Затем щелкнул замок, дверь приоткрылась.

Перед нами стоял совершенно седой, невысокий, худощавый мужчина лет шестидесяти. Увидев за спиной Рады человека в «камуфляже» с оружием, он сразу напрягся, пытаясь прикрыть выглядывавшую из-за его плеча пожилую женщину. Потом вдруг улыбнулся, видимо, разглядел мои нашивки.

— Помаже Бог! — вспомнил я традиционное сербское приветствие.

Дед тут же отозвался:

— Бог ти помогао! Рус?

Он что-то эмоционально заговорил. Я взглянул на Раду, ожидая перевода.

— Он говорит, что его отец был вместе с русскими в партизанском отряде, а он сам тоже был в том отряде в качестве, как говорят русские, «сына полка», поэтому он рад тебя видеть!

— Серб любить Руссию! — дед указал рукой себе на грудь.

— Я немного помню по-русски! Заходите до дому!

— Спасибо, — произнес я, принимая приглашение.

Квартира выглядела бедной, но ухоженной. Хозяин пригласил нас в комнату, хозяйка же захлопотала на кухне. Я пытался остановить ее.

Вряд ли в этой семье много съестных припасов, а тут еще мы как снег на голову. Но сербское гостеприимство сродни русскому. Ясно, что особых разносолов нам не предложат, но голодным уйти не дадут.

Я осмотрелся. Меня заинтересовали портреты на стенах: Александр Второй, Скобелев, Сталин, Жуков. Другие мне были неизвестны. Один в форме генерала времен войны с Наполеоном, другой — периода русско-турецких войн.

Увидев, что я заинтересованно разглядываю портреты, хозяин стал пояснять:

— Это генерал Милорадович — русский генерал сербских корней, герой Отечественной войны 1812 года. Его застрелили на Сенатской площади во время восстания декабристов. А другой — генерал Чернов, русский, который возглавил Сербскую повстанческую армию, восставшую против турецкого владычества в 1871 году.

— А это кто?

— Это наши сербские национальные герои. Про битву на Косовом поле слыхали? Про нашу национальную трагедию?

— Ну как не слыхать, мы это еще в школе проходили, она произошла в конце четырнадцатого века.

Я вспомнил, как звали сербского героя, который пробрался к шатру турецкого султана Мурада и убил его. Милош Обилич! Он организовал первый в истории православный рыцарский орден Дракона, целью которого и было убийство турецкого султана Мурада.