Богдан Сушинский - Путь воина

Князю уже приходилось слышать, что на Сатанинском холме на человека порой снисходит то ли блуд, то ли какое-то неземное озарение, однако воспринял это как еще одну легенду, за которой не стоит ничего, кроме… легенды. Но сейчас, когда перед глазами его неожиданно возникла огромная сиреневато-розовая полусфера, он даже не понял, что сознание его преодолевает ту грань, за которой реальное переходит в полусон.

Это продолжалось недолго, и в то же время будто целую вечность. Поглощенный неведомой силой полусферы, он парил над рекой, над ярко-зеленым лугом, над огромным водопадом, словно бы низвергающимся из-под небес и пенно остывающим где-то в глубине материка. И все, что открывалось Гяуру, представало перед ним величественным и прекрасным.

Но потом зелень луга вдруг покрылась дымкой, и сквозь нее, будто в волшебном зеркале, князь увидел бурлящее где-то вдалеке сражение и как бы со стороны – самого себя во главе большого отряда. Затем последовал ослепительный взрыв ядра, и Гяур ощутил, что предплечье его рассечено осколком. А еще – абордажная схватка на борту какого-то корабля. И он на палубе, посреди штормящего океана… Пальмы на берегу.

«Берег, завещанный тебе командором Морано…» – неожиданно прозвучал неведомо чей голос. Он исходил откуда-то из глубины самой полусферы, негромкий, успокаивающий, завлекающий.

– Разве я когда-нибудь достигну его? – спросил Гяур.

– Судьба занесет тебя к нему не по твоей воле. Но ты не противься этому. Ты через многое должен пройти и через Африканскую Нормандию – тоже.

– Зачем?

Вопрос оказался бы неожиданным не только для существа, владычествующего божественной полусферой, но и для самого Господа. Поэтому молчание Божьего гласа не удивило князя.

– Так предначертано.

– Почему? – Вновь длительное молчание. Поняв, что вопрос его снова оказался за некоей чертой рокового запрета, Гяур изменил его: – Кем предначертано?

– Высшими Силами.

– Кто же тогда вы? Кто повелевает мною?

– Высшие Силы. Те, кому мы покровительствуем на земле, называют нас только так.

– Значит, вы – Бог.

– Бог сотворен вами, грешными, – даже в этом суровом космическом полубреду Гяур уловил в вещавшем ему голосе откровенную иронию. – Молится тот, кто верит, а верит тот, кто молится…

Перед князем вновь и вновь возникали какие-то картины, словно бы выхваченные памятью из его собственного прошлого, но еще никогда не прожитые им. И постепенно Гяур начал понимать, что кто-то, всезнающий и всемогущий, прокручивает перед ним его будущее, будто бы призывая: «Будь смел! Не бойся своей судьбы. Несмотря на все опасения и тяготы, она величественна и прекрасна. Как величественна и прекрасна сама жизнь».

…Стены крепости или замка. Нет, скорее все же замка. Усеянное цветами поле. Он и Власта ловят коня и, смеясь, подсаживают на стремя мальчишку лет двенадцати. Со стороны за этим наблюдает черноволосая девушка.

– Это моя семья? – удивленно спросил Гяур.

– Приучай сына к седлу. Князь Одар-Гяур Второй будет великим воином.

– Но у меня нет сына.

Молчание.

– У меня нет сына! – крикнул Гяур, чувствуя, что мистический полусон развеивается, значит, отвечать будет некому.

– Сына? – ласково спросила Власта. Очнувшись, Гяур увидел, что она присела перед ним и, обхватив ладонями его лицо, всматривается в глаза. – Почему ты кричишь на весь мир, что у тебя нет сына? – рассмеялась она. – Кому жалуешься?

– Но там… сейчас ты ее увидишь. – Гяур взглянул в поднебесье, однако никакой полусферы, вообще чего-нибудь такого… там не было. – Понимаешь, мне явили сына. Те, Высшие Силы, явили мне…

– Да будет у тебя сын, будет! – все еще смеясь, заверила его Власта. – Возможно, даже не один. А дочь уже есть.

– Но там… Я видел. В сфере…

– Ты видел, как мы приучали к седлу гордого князя Гяура-Победителя? Я тоже видела. Только к подобным видениям я уже привыкла. И потом, кто сказал, что у нас не может быть сына? Коль уж ты вспомнил обо мне и не поленился навестить мое убогое имение.

Гяур потер ладонью лицо и яростно повертел головой, словно пытался развеять остатки сна. Однако ему это не удавалось.

– Я не мог не заехать. Меня все время тянуло сюда. В конце концов я должен был увидеть тебя…

– И свою дочь.

– И дочь, – рассеянно подтвердил Гяур. – Ярлгсон рассказывал мне, как ты спасалась в Грабове… вместе с дочерью.

– С твоей дочерью, милый, – прикоснулась челом к его челу.

– С моей дочерью, – словно завороженный повторил князь. – С нашей.

– Ну, слава Богу, дошло, что с нашей.

Власта потерлась кончиком носа о его нос. Прикоснулась губами к его губам, припала к груди.

– Как же я боялась, что ты не признаешь ее своей.

– Почему боялась? – попытался отшутиться князь. – Ты ведь у нас всевидящая.

– Там, где начинаются сугубо женские страхи, там кончается не только здравый человеческий смысл, но воля Высших Сил, поэтому приходится оставаться наедине с собой.

Прижавшись друг к другу, они сидели, овеваемые дымом угасающего костра и рокотом водопада. Им было хорошо вдвоем, как бывает хорошо только людям, познавшим, что такое разлука, и не желающим больше расставаться ни на один день.

– И все же, что это было, Власта, – сиреневый шар, некая полусфера, какие-то видения…

– Мне очень хотелось, чтобы ты увидел все то, что увидел.

– То есть ты знала, что я приехал. Мне показалось, что ты не заметила моего появления.

– С трудом удалось уговорить Учителя, чтобы слегка озарил тебя будущим.

– «Озарил будущим»… Какая это непостижимая способность. Как часто мы со страхом и любопытством заглядываем в него, осознавая свое полное бессилие перед судьбой.

– Но сегодня это произошло.

– Сегодня – д…?а. Где она… дочь?

– На дворе уже наступила ночь, милый, – мягко улыбнулась Власта, поднимаясь и беря его за руку. – Самым большим открытием для тебя станет то, что в такое время дети обычно спят.

Они еще немного постояли, глядя в огонь, и начали медленно спускаться вниз. Прежде чем ступить на тропу, Власта низко поклонилась костру и прошептала какие-то слова – то ли молитвы, то ли заклинания.

– Это в память об Ольгице? – кивнул он в сторону пламени.

– Время от времени мы встречаемся на этом холме, у нашего вещего костра.

– И сегодня тоже встречались?

– Когда я зажигаю костер на Сатанинском холме, ей легче и спокойнее появляться в этом мире.

– «Спокойнее»? Ты имела в виду именно это? Как тебя понять?

– Мне трудно объяснить, что и как происходит.

Проходя в комнатку княжны, они неосторожно разбудили дежурившую в соседней комнатке няню, однако Власта быстро успокоила ее и куда-то отослала.

Ребенок лежал под голубоватым шелковым куполом, сквозь который едва проникал свет. Личико его было спокойным и благодушным. Едва заметная улыбка, игравшая на губах, представала отблеском только ей доступных сновидений.