Анатолий Чехов - След в пустыне

Пока Ключников спасал Селянкина, Злодей, прядая ушами и громыхая телегой на камнях, вскачь уносил свои старые кости от места сражения. Ключников догнал его, вернул к перекрестку и помог сесть в телегу окровавленному Селянкину, оставив у елки вконец рассвирепевшего Барса.

Через пятнадцать минут Селянкин был на заставе.

— Что вы, товарищ старшина, да таких собак стрелять надо! Он на кого хочешь бросится! Да теперь, товарищ старшина, ни один солдат его не возьмет! — возбужденно повторял побледневший Селянкин, наблюдая, как старшина заставы Малышев смазывал йодом его руку.

Старшина хотел было сказать, что и спичка, которой разжигают костер, дающий человеку тепло, от неумелого обращения может стать причиной лесного пожара. Старшина любил выражаться замысловато. Но на этот раз он промолчал — Селянкина лихорадило, с минуты на минуту ждали машину, чтобы везти его к хирургу. Во двор въехала телега Ключникова, которого начальник заставы посылал с несколькими солдатами к месту происшествия. На телеге, закутанный в брезент и увязанный веревками, лежал Барс.

Ключников направил Злодея к собачьим будкам, помог сгрузить пленника на землю. Только пристегнув цепь к ошейнику Барса, солдаты развязали веревки и раскатали брезент. Рыкнув, Барс, как развернувшаяся пружина, взвился в воздух и тяжело грохнулся на землю, отброшенный цепью.

— Всем отойти от собаки! — раздался голос начальника заставы и вслед за ним — возбужденный, срывающийся крик Селянкина:

— Товарищ капитан, зря его на заставу, вот увидите, всех покусает!

— Отправляйтесь в госпиталь, Селянкин, о собаке не беспокойтесь, — сухо прервал его капитан.

Сняв фуражку, он неторопливо вытер платком загорелое, слегка помеченное оспинами лицо. Видно было, насколько неприятна ему эта история.

К двери казармы подкатила машина, в кабину полез обиженный Селянкин с забинтованной рукой на перевязи.

— Вот увидите, — крикнул он, — не будет с Барса собаки! Сами не застрелите, от злости удавится!..

— Не к рукам гармонь хуже дудки, — пробурчал Ключников так, чтобы Селянкин слышал его.

Капитан испытующе посмотрел на Ключникова, ничего не сказал. Машина выехала со двора заставы и скрылась за поворотом.

После боевого расчета капитан собрал в комнате политпросветработы всех свободных от наряда. Вопрос был ясен: если никто не сумеет приручить Барса, собаку придется отдать на другую заставу.

— Я не буду никому приказывать. Подумайте. Без желания и любви к делу ничего не выйдет, — сказал капитан, отпуская солдат.

После совещания Ключников походил по двору, захватил на кухне ломоть хлеба для Злодея, не спеша направился к конюшне.

Гулко стуча копытами по деревянному настилу, вскочила на ноги Найда, лошадь начальника заставы. Сонно хрустевший овсом Злодей при виде хозяина повернул голову, тихо заржал.

У Ключникова перехватило горло.

— Ох ты и Злодеюка, — пробормотал он, — знаешь, подлец, мои думки.

Подойдя к Злодею, Ключников похлопал его по шее и протянул ломоть хлеба, густо посыпанный солью.

— Ешь, Злодей, ешь… — вполголоса приговаривал он, ощущая на ладони прикосновение мягких шелковистых губ коня.

Неизвестно, догадывался Злодей или нет, с какими мыслями пришел его хозяин, только, приняв угощение и убедившись, что в карманах у Ключникова пусто, он опять занялся овсом, лениво прикрывая глаза, временами встряхивая головой, чтобы отогнать надоедавших мух.

— Опять ты в песке валялся, — проведя скребницей по его спине, проговорил Ключников. — Да, брат… а капитан сказал: «Не приручит никто Барса, придется отдавать».

Злодей переступил ногами и согласно мотнул головой: «Ясное дело, очень даже просто отдавать…» Видно было, что ему нравилось, как скребница вдоль и поперек гуляла по его шкуре.

— В общем, ничего ты не смыслишь… Стой, умная твоя башка! Собака, та в глаза посмотрит — все понимает. А ты? Увидел, хозяину туго — давай драпать, чуть телегу не расколотил.

Злодей еще раз мотнул головой, словно хотел сказать: «Что ж скрывать-то, натурально драпал, сам знаешь…»

— То-то и оно, — подтвердил Ключников. — Был бы на твоем месте Барс, небось в обиду не дал бы.

Долго еще продолжался этот разговор, в результате которого Злодей был отлично вычищен, а Ключников, как бы искупив перед ним свою вину, принял окончательное решение.

Через некоторое время он стучался к начальнику заставы.

— Товарищ капитан, разрешите мне взять Барса.

— По-моему, вы не проходили специальной подготовки, — взглянув на молодое, с легким пушком на щеках лицо Ключникова, возразил капитан.

— Я видел, как дрессируют, — ответил Ключников. — На скотину у меня рука легкая…

— Легкая-то она легкая, да к рукам ли будет эта самая, — капитан повертел в воздухе пальцами, — гармонь?

Ключников не ответил, боясь лишним словом все испортить. У него было такое встревоженное лицо, что капитан улыбнулся.

— Ладно, — сказал он, — посмотрим, как дело пойдет, может, и я чем помогу.

С этого дня началась новая, настоящая пограничная жизнь Ключникова.

В книгах и по рассказам бывалых солдат собаки с полуслова понимали и слушались своих вожатых, а у Ключникова за четыре дня отношения с Барсом нисколько не стали лучше.

— Барс! Барс хороший! Молодец Барс! Ну что ты все рычишь? — настойчиво повторял Ключников, вот уже не первый час сидя перед собакой, но из будки все так же доносилось грозное рычание. Видно было, в какой напряженной позе лежит готовый к прыжку Барс.

К будкам подошел капитан, облокотился на изгородь.

— Сиди, сиди, — остановил он вскочившего для рапорта Ключникова.

Некоторое время капитан молча наблюдал за собакой. Барс, не выходя из будки, непрерывно рычал, как бы предупреждая, что всякие попытки подойти к нему могут окончиться плохо.

— Была бы у тебя не книжка в руках, а кусок мяса, да сам бы перед ним пожевал, дело, пожалуй, веселей бы пошло, — заметил капитан. — Попробуй еще вон нашего Дневального использовать.

— Как его используешь, товарищ капитан? — отозвался Ключников. — Дневальный не сторожевая собака.

— А это уж сам подумай. Видел, как ведут себя собаки, когда их на работу берут?

Дневальным звали прижившуюся на заставе кудлатую дворнягу — что-то среднее между спаниелем и южнорусской овчаркой. У Дневального была морда «дедушкой», лохматые усы, нависшие на глаза брови. Выглядывая из-под своей прически, он великолепно умел улыбаться, дружил со всеми, и особенно с поваром, целыми днями охранял кухню, за что, собственно, и получил свою кличку.

Капитан ушел в комнату службы, Ключников остался один. Задумавшись, он не заметил, как сзади подошел к нему высокий и массивный старшина Малышев.