Алексей Кирносов - Ни дня без победы! Повесть о маршале Говорове

Свиридов попытался сгладить случившуюся с командующим неприятность:

— Раз уж вы загостились… Может быть, чаю приказать?

— Не повредит, — согласился Говоров.

Скоро на столе стоял, испуская из носика пар, рябой армейский чайник. К нему присоединилась баночка с желтоватым сахарным песком. Три чёрных сухаря подал ординарец генералам к чаю. Наливали в эмалированные кружки, ни при каких фронтовых передрягах не бьющиеся.

— Что ж, приступим к ужину, голодные генералы голодного войска, — произнёс Говоров и взял сухарь.

— Сейчас-то мы, можно считать, сытые, — улыбнулся Свиридов и взял свой сухарь. — Вот конец сорок первого, начало сорок второго — это был голод. Солдат не в силах станковый пулемёт тащить, бревно для блиндажа вдесятером волокут..

— Позавчера, — сказал Говоров, — поехал я навестить друга на Васильевский остров. Идёт машина по Большому проспекту, темно, пусто, вдруг вижу: мальчишка лет десяти на коньках катается. Лихо так катит.

— Какого-нибудь повара сынок, — предположил Свиридов.

— Никак нет, — покачал головой Говоров. — Остановил я машину, подозвал мальчика. Подходит — личико румяное, худощав в меру, истощённости не видно. Спрашиваю: «Чем ты питаешься, конькобежец?» Он отвечает: «У нас во дворе старое-старое дерево стоит. С него много маленьких чёрных орешков насыпалось. Я их из-под снега выкапываю и кушаю».

— Липа, наверное, — сказал Василий Стратонович.

— Не знаю, — пожал плечами Говоров. — Не было времени выяснить точно. Да и не нужно теперь. Кстати, дороги в расположении вашей армии отвратительные. Завтра же наведите порядок на трассах, наладьте колонные пути и маскировку.

— У нас это самое на завтра и запланировано, — сказал Свиридов. — С утра пошлём сапёров.

— Зато дозорная служба организована прекрасно, — похвалил Говоров. — Хотел я, каюсь, незаметно подъехать, ан не вышло.

— Спасибо, товарищ командующий, — улыбнулся Свиридов. — Вот вы сказали, эти липовые орешки не нужны теперь. Как вас понимать? Планируете наступление в близком будущем?

Говоров подошёл к висящей на стене карте фронта.

— Как вы думаете, генералы, если бы начали наступление, где бы мы его начали? — спросил он.

— Привыкли уже, что центром боевых операций является левый фланг, то есть Мшинско-Синявинское направление и южное побережье Ладоги. Наверное, там, — сказал Свиридов.

— И наш противник к этому привык, — добавил Говоров. — Там он и ожидает удара. А как вы думаете, почему мы до сих пор не разгромили врага? Ведь несколько раз восемнадцатая армия фашистов стояла на грани разгрома. Что её спасало?

— Мало было у нас сил, — ответил Коробченко. — Мы наносили удары на узких участках фронта, не могли совершить масштабную операцию.

— Вот и ответ на ваш вопрос, Владимир Петрович, — сказал Говоров. — Как только накопим силы для большого удара по врагу, начнём решительное наступление.

До самого утра беседовали генералы о будущем наступлении, а когда стало светло, Говоров уехал в расположение Сорок второй армии.

Приближался срок, намеченный для начала наступления и одобренный Ставкой Верховного Главнокомандующего.

Конечно, в окопах никто не знал точной даты начала битвы, но что-то неуловимое накапливалось в воздухе и давало солдатам понять: считанные дни остались до той ракеты, которая возвестит начало штурма.

И немецкие солдаты по-мышиному копошились, уловив это тревожное и необъяснимое «что-то». Они вдруг открывали бестолковую пальбу. Потом начинали перетаскивать с места на место свои орудия и пулемёты. И постоянно углубляли свои окопы, понадёжнее зарываясь в землю.

Наша тяжёлая артиллерия каждый день стреляла по укреплениям врага.

Говоров вызвал к себе начальника инженерной службы фронта генерала Бычевского:

— Ваша задача, Борис Владимирович, расчистить пути для наступления. Уничтожайте проволочные заграждения. Ликвидируйте в нейтральной полосе минные поля и все другие препятствия, чтобы атакующие солдаты не спотыкались.

— Я думаю, что такую расчистку нужно вести по всей линии фронта, — сказал генерал Бычевский.

— За это вас и ценю, вы чаще всего думаете верно, — сказал Говоров. — Не надо заранее информировать врага, в каком месте мы собрались его потревожить. Расчищайте нейтральную полосу по всему фронту. Но на участках наступления делайте это со всей тщательностью.

По ночам на смену артиллеристам выходили сапёры. Подползали к минным заграждениям. По одним только им известным признакам угадывали врытые в землю мины и вывинчивали запалы. А без запала, как всем известно, мина превращается в полено, отлично горящее на костре… Сапёры подползали к колючей проволоке, привязывали взрывчатку и уползали домой. Там, где они побывали, гремели взрывы и образовывались новые дырки в системе обороны фашистов.

Теперь задумайтесь и представьте себе северную часть Финского залива. Весь южный берег от Стрельны до Ораниенбаума занят врагом. И требуется с северного берега, из Лисьего Носа, перевезти в Ораниенбаум пятьдесят тысяч людей, двести танков, семьсот пушек, две с половиной тысячи автомашин и тракторов, четыре тысячи лошадей, шесть тысяч тонн боезапаса и ещё четырнадцать тысяч тонн других войсковых грузов, то есть всё, из чего состоит Вторая ударная армия. И переправить всё это надо так, чтобы ни один фашистский часовой ухом не повёл, ни один наблюдатель ничего подозрительного не заметил. У командующего Балтийским флотом адмирала Трибуца не было в подчинении арабского волшебника с ковром-самолётом и шапкой-невидимкой. А были у него в подчинении тяжёлые паровые суда, буксиры, баржи, катера, ледоколы, тендеры и сторожевые корабли.

В декабре в Лисьем Носе бесшумно и незаметно для глаз врага были подготовлены причалы, проделан канал во льду, а вокруг всего района погрузки поставлен маскировочный забор. Несколько угольных барж были переоборудованы под погрузку танков. По ночам к причалам стали подходить корабли. На них грузили людей и технику, и корабли тихо, без огней уходили в непроглядную мглу залива. Постепенно моряки перевозили Вторую ударную армию на другой берег скрытно и без потерь. Фашисты и не подозревали, что на Ораниенбаумском плацдарме скапливается столько войск. Вернее, они узнали об этом за три дня до начала наступления, но уже ничего нельзя было поделать, и гитлеровским генералам осталось только топать сапогами на своих прошляпивших такую передислокацию войск разведчиков.

Долгими часами обдумывая план разгрома врага, Говоров решил наступать с двух направлений: с Ораниенбаумского плацдарма на севере и в центре фронта — на Пулково. Этими двумя «косыми» ударами можно будет окружить фашистскую группировку войск и уничтожить её или взять в плен.