Михаил Демиденко - Приключения Альберта Козлова

Река Воронеж… Сколько раз я переплывал ее! Когда по реке шел катер, мы бросались в воду, плыли наперерез катеру, чтоб успеть удариться о волну. Ходили купаться всем двором. Купались дотемна. Играли в «рули», гоняли мяч по заливному лугу… Конечно, на карте река Воронеж. Справа значок — Чернавский мост, слева — дамба. Ее взорвали, да и Чернавский вряд ли уцелел — подняли его в воздух саперы.

— Разговор ответственный, — предупредил капитан и поскреб затылок. — Альберт Терентьевич, товарищи хотели бы знать: часто ты ходил сюда? Подойди, посмотри, посмотри. Здесь плавал небось? Соображаешь, какое место показываю?

— Так точно!

— Слушай, — поморщился капитан. — Говори человеческим языком.

— Слушаюсь!

— Прошу без этих… Как попка-дурак. Эк тебя, родимого, обработали! Ты не на строевой, у нас душевная беседа.

— Это какое место изображено? — спросил старший в маскхалате. Спросил деловито, точно надоела ему эта самая душевная беседа уже до чертиков.

— Яхт-клуб, — четко ответил я.

— Как догадался?

Я обошел стол, пригляделся.

— На левом берегу между двумя мостами стоит лишь одно здание бывший яхт-клуб Петра Первого.

— Правильно, — обрадовались разведчики, закивали головами, улыбнулись впервые. Они точно обмякли — расстегнули маскхалаты, достали трофейные сигареты, закурили.

— Вот Гусиновка, Монастырщина, Чижовка… Чижовка за дамбой начинается, — продолжал я. — Мы на Чижовку купаться не ходили — там шпана живет, «сухарики» делают, могут и штаны унести.

— Шпана нас не интересует, — сказал капитан. — Ходил ли ты купаться правее Чернавского моста? Расскажи, какой здесь берег, течение, есть ли омуты.

Я сказал:

— Здесь не нарисовано старое русло реки. Оно высохло, в нем редкий камыш растет. Сюда девчонки бегают купальники отжимать. Неточная карта.

— Верно, верно! — подтвердили пехотинцы и с уважением поглядели на меня. — Старое русло не сняли топографы, торопились.

— Папа рассказывал, — продолжал я, — что раньше здесь стоял русский флот, при Петре Первом, вот до чего глубокая река была. Река Воронеж сильно обмелела. Так старики говорят.

— Интересно, интересно…

— Правее от моста берет крутой, можно прямо с него прыгать в воду, сюда, влево, тут гладко. Тихенький берег.

— Мелко?

— Нет, обрыв под водой. Шагов через десять.

— Ага…

— Напротив водокачка. Новая.

— Фарватер знаешь?

— Чего?

— Дно… Глубину. Где с ручками, где с ножками?

— Конечно.

— Так, так, — заерзал на табуретке капитан и поглядел, как учитель на экзамене. — Расскажи… Брод есть?

— Есть.

— Где?

— Напротив водокачки.

— Ты же говорил, что здесь обрыв под водой.

Капитан облизнулся. Странно он себя вел.

— Яма… — сказал я. — Если прямо. Надо с умом… На вашей карте не покажешь. Как вошел в воду, сворачивай влево, немножко… На середине опять правее. Тогда в яму и не угодишь. Река-то не широкая, но ее знать нужно. Знаете, летом каждый день тонут. Честное слово! Идешь, идешь, если не знаешь, где свернуть, тебя течением снесет — и сразу ух!.. И пошло крутить. Я сам тонул…

— Ну, ну, расскажи, расскажи!

— Пошли с ребятами. Решили перейти, чтоб не обходить по мосту. Одежду на голову привязали, чтоб не намочить. Меня сбило течением, и ухнул с головкой, белье-то и перевесило. Надо было сбросить белье, пусть тонет, а я ногами забил. И нахлебался. Тетенька вытащила. Откачивали даже. Дома я не рассказал, а то бы влетело. И ребята не разболтали, потому что перепугались.

— Так, та-ак… — протянул капитан. — Смог бы ты…

Он замолчал и поглядел на разведчиков в маскхалатах. Те кивнули: мол, валяй, говори.

— Смог бы ты показать бродик? Не торопись, взвесь…

— Показать на местности, в натуральном виде, — добавил старший в маскхалате.

— Пожалуйста!

— Берег простреливается, немцы за ним следят. Опасно. Очень опасно. Дело серьезное. От тебя будет зависеть… Как бы сказать?.. Операция, что ль. Жизни будут зависеть.

— А зачем им брод? — спросил я, оглядываясь ка разведчиков. — Плавать, что ли, не умеют?

— Они-то умеют, — засмеялся капитан. — Но… Как бы сказать?..

— В общих чертах можно, — разрешил старший в маскхалате.

— Ты боец, военную тайну обязан хранить, — продолжал капитан. — Не боишься темной ночи? Молодец! Смешно бойцу Красной Армии бояться темноты. Еще совсем недавно наши разведчики проходили в город через улицу 20-летия Октября. Классные были проводники. Сам секретарь райкома возглавлял группы. Брали языков. Офицеров. Героическая была личность.

— Кто был? — спросил я.

— Запомни, Альберт, эту фамилию Куцыгин. Освободим город, мы еще улицу назовем именем этого человека… Так вот… Погиб товарищ. В бою тот проход в город перекрыли. Другой нужно искать. Сможешь ночью найти брод? Поверим. Так вот… На тот берег пойдет группа, маленькая, несколько человек, с грузом… Место-то, сам знаешь, до Придачи ровно как стол. Немец у реки. Промерить не даст, на резиновой лодке хлопотно и заметно. Один человек, самый главный человек, понимаешь, плавать не умеет, плавает, как топор. Между прочим, он тебя рекомендовал, ручался за тебя. Сказал, что лучше тебя лоцмана не найти во всем городе.

— Он меня знает?

— С пеленок. Не ломай голову, кто такой, придет время — увидишь. Нужно выйти на бережок, тихо-тихо спуститься к воде, перевести людей на другой берег. И назад.

— Сейчас вода холоднющая, — сказал я.

— Правильно. Осенняя. Боишься простудиться?

— Я купался. На Первое мая купался, вода ледяная была.

— Тем более не страшно. Ты поведешь, затем осторожненько вернешься.

— А группа?

— Хе… любопытной Варваре нос оторвали.

— Можно, я с ними пойду? — сказал я. — Я все проходные дворы знаю в городе. У меня мама дома осталась. Найду ее…

— Тихо, тихо! — сказал капитан. — Во-первых, в городе никого нет: немцы выгнали население — мертвый город…

— А кто главный? — наседал я, потому что в душе надеялся, что главный возьмет меня.

— Задашь еще хоть один вопрос, — рассердился старший пехотинец, — придется расстаться — любопытные хуже врагов. Вопросы задаем мы. Точка! Кончай базар!

— Ты был на гауптвахте? — вдруг спросил капитан.

— Да, был, — ответил я.

— С дисциплиной, выходит, нелады. Плохо… Но нет худа без добра. Когда вернешься в роту, не распространяйся — пусть думают, что сидел под арестом. Теперь иди отдыхай! Тебя сюрприз ожидает… Тебя ждет близкий человек. Иди, ждут. Счастливо!

Екнуло сердце, промелькнула мысль: «Мама…», но я тут же заглушил эту мысль, потому что она была нереальной — стала бы мать рекомендовать разведчикам меня как лоцмана. Давно бы уже нашла нас, если бы успела выскочить из города. Меня ошеломило другое известие — немцы выгнали из Воронежа жителей. В городе никого не осталось. Мертвый город… Трудно представить такое. Хотя…