Николай Асташкин - По волчьему следу. Хроники чеченских войн

Произошел раскол и в самом кадирийском тарикате, в частности, среди последователей Кунта-Хаджи. Дело в том, что к тому же вирду принадлежал и один из лидеров оппозиции Джохара Дудаева — Ибрагим Сулейменов, являющийся прямым потомком сестры Кунта-Хаджи. После того как Сулейменова и его братьев боевики взяли под стражу, а его племянника убили, многие кун-та-хаджинцы, поначалу поддерживавшие Дудаева, выступили против него.

Но все это случится позже, а пока вернемся к событиям осени 91-го.

Кстати, похожие события произошли в то же время и в Таджикистане. И там, и здесь демократы России умилялись антикоммунизму своих союзников. И там, и здесь оказывали им поддержку по идеологическим соображениям. И там, и здесь идеологические соображения оказались сомнительными и не гарантирующими выполнение союзнических обязательств. И там, и здесь начала литься кровь. Но Чечня — не чужое суверенное государство, а часть России. Возникла двусмысленная ситуация. Российские демократы, поймавшись на идейной мякине, теперь должны были каким-то образом отнестись к грубым нарушениям договоренностей, к несоблюдению правил игры, к факту игнорирования решений демократического центра. Но и это еще не все. Главное в том, что чеченская проблема «помогла» структурировать кремлевские противоречия. В самом деле, поскольку «демократическая» политика «освободившегося» российского государства породила чеченский узел на своей территории, то с неизбежностью началось формирование двух кремлевских группировок, по-разному смотрящих на проблему разрешения конфликта: «партию войны» и «партию мира». Первая требовала силового решения проблемы, иначе говоря — «разрубить узел», вторая же говорила о недопустимости конфликта, о необходимости переговоров, а то и сотрудничества с режимом. То есть «партия мира» была настроена чеченский узел не разрубать, а развязывать.

Как и во всех политических и дворцовых интригах, первый ход сделала «партия войны». Побывав в Грозном, вице-президент Александр Руцкой назвал Дудаева «бандитом», а происходящее в Чечне «бандитизмом», так как Дудаев избирался не народным голосованием, а был провозглашен президентом от имени ОКЧН — общественной организации, не имеющей по закону права на организацию выборов.

После этого 2 ноября 1991 года V съезд народных депутатов России принимает решение о незаконности прошедших 27 октября в Чечне выборов. Напомню, что к тому моменту между съездом — высшим органом власти в России — и Президентом Ельциным противоречий еще не существовало, Хасбулатов еще абсолютный демократ, его заместители тоже. Таким образом, в происходящем на кремлевской сцене не было никакой иной политической подоплеки, и с точки зрения всех норм права после 2 ноября Дудаев перестал являться легитимным президентом. Впрочем, и сама процедура его избрания содержала множество подводных камней. Однако он не собирался без боя сдавать захваченную им власть: серия разгонов неугодных ему противников была уже начата.

6 ноября 1991 года лидер «партии войны» Руцкой (тогда еще друг и соратник президента России) докладывает Ельцину о необходимости введения в Чечне чрезвычайного положения. Готовится Указ, который визируется Шахраем и Хасбулатовым и, после подписания Ельциным, вступает в силу с 8 ноября. Уже в тот момент чеченская карта стала разыгрываться для сдерживания в стране центростремительных тенденций победившей команды так называемых демократов. Позже это сдерживание централизма превратится в откровенное разрушение всего достигнутого. Впрочем, и тогда уже было ясно, что конфликт между «партией войны» и «партией мира» — конфликт не идеологический, а государ-ственнический. Очевидным являлось и то, что уходящая команда горбачевцев при удобном случае постарается подставить подножку российским государственникам демократического разлива.

Так и случилось. К примеру, реализацию Указа о чрезвычайном положении в Чечне фактически сорвали союзные власти и, прежде всего министр внутренних дел СССР Баранников, который с самого начала относился к нему резко отрицательно. Баранников не скрывал, что не будет участвовать в реализации ЧП, косвенно выражая таким образом общую позицию политического руководства Союза ССР и Президента Горбачева.

Вот что рассказал Парламентской комиссии о тех событиях бывший вице-президент РФ Александр Руцкой: «Когда на территории республики начались эти безобразия, одним из первых, кто поддержал и завизировал проект Указа Президента о введении чрезвычайного положения, был Председатель Верховного Совета Хасбулатов Руслан Имранович...

Предлагалось внутренними войсками Советского Союза (а тогда внутренних войск у МВД России не было) ввести систему жесткого пропускного режима. Каким образом? Блокировались железные дороги на въезде и выезде из Чечни, блокировались автотранспортные магистрали и те направления, где можно было проехать туда и обратно. Для наведения порядка, подчеркиваю, в крайней ситуации, предназначалась бригада спецназа. Так, в общем, планировалось введение чрезвычайного положения...

Если бы по этой схеме было введено чрезвычайное положение в ноябре 1991 года, такого бы кровопролития, как сегодня, просто не было...

Я напомню слова, которые сказал тогда на Верховном Совете. Из зала, как вы помните, требовали отставки вице-президента в связи с тем, что он нарушает права человека. Какого человека — при этом не оговаривалось. Я предлагал навести там порядок в отношении откровенных бандитов, — это называли нарушением прав человека...

Когда Президент согласился ввести чрезвычайное положение и поручил заниматься этим вопросом мне, он исчез из Москвы и отсутствовал почти пятеро суток.

Представьте себе, вице-президент страны не может связаться ни по каким средствам связи с главой государства...»

А вот слова другого в те годы «первого лица» страны, Егора Гайдара: «Я был назначен в Российское Правительство в ноябре 1991 года и буквально первый рабочий день Российского Правительства для меня совпал с днем отмены Верховным Советом Указа Президента "О введении чрезвычайного положения в Чечне"...

То, что я узнал, для меня свидетельствовало о глубоком кризисе всех силовых инструментов и Союзного и Российского государств. Было очевидно, что операция провалилась из-за нескоор-динированных действий российских и союзных органов власти, что внутренние войска получали противоречивые указания от российских органов власти, в частности, от вице-президента Руцкого, и от союзных органов власти, в частности, от Президента Горбачева... »

И впрямь события, последовавшие за введением ЧП, носили явно трагикомический характер. Так, направленный в Грозный ОМОН блокируют вооруженные боевики, сопротивление которым он оказать не может, так как личный состав и техника летят в разных самолетах и приземляются на разных аэродромах — омоновцы в Ханкале, а техника в Моздоке и Владикавказе.