Марианна Долгова - У подножия старого замка

Ирена распахнула дверь и закричала:

— Сердечне витамы вас, дродзы жолнеже! Денькуемы вам, кохани! [16] Сердечно приветствуем вас, дорогие солдаты! Благодарим вас, милые! (польск.).

Два всадника отделились от эскадрона и подъехали к ней.

— Здравствуй, девушка! Да вознаградит тебя бог за добрые слова! — сказал один из них на польском языке.

— Мы вас так ждали, так ждали! — и плача и смеясь, говорила Ирена.

— А где же горожане? — спросили обеспокоенные уланы. — Город кажется пустым. Люди живы?

— Да, но отсиживаются в подвалах.

Уланы пришпорили коней. А Ирена побежала к сестрам.

— Там, наверху уже наши! Понимаете, наши!!! — закричала она.

— Наши? — не поверили Халина и Ядя.

— Ну, да: уланы! Они и русские. Идемте скорее наверх!

В квартире Ирена первым делом нашла кусок белой материи, оторвала от наперника полосу красной и сшила из них два небольших флажка, которые прикрепила у своих окон, выходивших на улицу. Но флажки показались ей маленькими, малоприметными. Халина отыскала в спальне за шкафом огромное свернутое гитлеровское знамя, оставленное там сбежавшим Краузе. Не долго думая, сестры спороли свастику, подшили к красному полотнищу простыню, прибили гвоздями к древку и собирались было укрепить его на крыше.

— Давай вывесим его на ратуше, — предложила вдруг Ядька.

— А, может, лучше на замке? — сказала Халина. — Оно будет видно отовсюду.

— Правильно! Молодец! Лучше не придумаешь, — обрадовалась Ирена.

Они бегом направились к замку и укрепили флаг в одной из его бойниц. Он был хорошо виден, и проезжавшие мимо воинские части салютовали ему, а уланы опускали длинные пики с желтыми флажками на концах.

Ирена полюбовалась замком. Белый от морозного инея, он весь светился в зареве пожаров и казался от этого еще более величественным и таинственным. Замок крепко пострадал. Снаряды изрыли весь холм, бомба снесла одну из самых красивых башен: круглую, стройную на восьмигранном основании. Она лежала теперь у подножия замка кучей битого кирпича. Без башни замок казался другим, стал как будто выше. «Сколько же он видел и вынес на своем веку?» — подумала с нежностью Ирена.

В квартире Ольшинских гулял ветер. Стекла в окнах были выбиты, со стен и потолков обвалилась штукатурка. Сестры принялись за уборку, и вскоре квартира приняла более или менее жилой вид.

На рассвете сестер разбудил странный шум на улице. Послышалась немецкая речь. Халина спрыгнула со своей кровати, подбежала к Ирене, прижалась к ней и испуганно зашептала:

— Немцы вернулись! Мне страшно, Ирка.

Ирена спустилась по лестнице вниз и выглянула на улицу. Она увидела бесконечную колонну пленных немцев, которых вели к вокзалу. Русские конвоиры покрикивали:

— А ну, давай, шнель, шнель! Не отставать, фрицы!

Наконец колонна пленных скрылась за углом улицы, и стало тихо.

Сестры снова заснули, а Ирена лежала и думала об отце. Где он сейчас? Жив ли? Только о Стефане вспомнила на один лишь короткий миг и тут же забыла. Будто и не было его на ее пути…

Утром их разбудил нетерпеливый стук в дверь. «Кто бы это?» — встревожилась в первую минуту Ирена. И, накинув на плечи пальто, торопливо спустилась вниз. Однако открыла не сразу. Притаилась, прислушалась.

— Видно, там никого нет? — произнес за дверью какой-то незнакомый мужской голос. — Не могут же они спать так крепко.

— Нет, они дома, — пробасил другой, знакомый, но сиплый от простуды голос. — Разве не видишь, окна забиты и занавешены изнутри. Давайте, ребята, закричим все вместе, иначе замерзнем. Ирена! Открой! Тут свои!

— Юзеф, милый! — Ирена с трудом отодвинула железный засов и увидела брата, Стаха, Франека и еще двоих ребят из отряда «Земсты».

— Живы? — спросил Юзеф. — Почему так долго не открывала?

— Боялась, — призналась Ирена. — Думала, чужие.

— Эх, ты, бояка! — засмеялся Юзеф. — Пошли, ребята! Сейчас Ирка нас чем-нибудь накормит и напоит. Перевяжем Франека, отдохнем. Хорошо?

— Идет, — согласились они.

Ирена засуетилась вокруг гостей. Она затопила на кухне плиту и поставила огромный бак с водой. Потом разогрела оставшуюся от ужина кашу, сварила кофе.

Ребята вымылись, поели. Ирена сняла с головы Франека грязный бинт, промыла рану, перевязала ее чистой полоской полотна, оторванной от старой простыни. Поев, ребята заснули, как убитые.

К вечеру прибежала Леля. Подруги обнялись, всплакнули от радости. Потом посовещались и решили организовать праздничный ужин, пригласить Граевских, хозяев дома и, конечно, «Земсту», отметить встречу в освобожденном городе.

Ирена с Лелей напекли румяных и хрустящих картофельных оладий. Пани Бернась принесла пачку настоящего чая и баночку черничного варенья, а дядя Костя — бутылку крепкого самогона и красное трофейное вино. Пан Казимир принес с собой немного масла, кружок колбасы, консервы. За столом собралось шестнадцать человек.

Дядя Костя встал, поднял рюмку и сказал:

— Выпьем, панство Бернась, и ты, Ирена, и вы, уважаемый пан Казимир, и вы, дети мои, за нашу счастливую встречу в городе, за победу, за вашу радостную жизнь, за ваше счастье… — тут голос дяди Кости осекся, он расплакался и чуть не выронил рюмку.

— Спасибо, дорогой пан Граевский. Вы верно сказали. Выпьем за победу, за радость и за счастье! — подхватил его тост Казимир Малек. — Пейте, дорогие друзья!

Трофейное немецкое вино было кислое и терпкое, но все осушили рюмки до дна. И каждый подумал в этот миг о своем. Ирена, Юзеф, Франек и Стах вспомнили родителей, которых у них отняла война. Родителей Франека расстреляли в варшавском гетто еще в начале войны, а родные Стаха умерли от голода в Млаве прошлой весной.

Пани Паулина, будто угадав мысли ребят, вздохнула и сказала:

— Жаль, нет родителей ваших за этим столом. Мать, горемычная, не дождалась, а Бронек пропадает где-то в фашистских лагерях. Да, многих поломала, покорежила и разбросала по свету проклятущая война.

И заплакала.

— Зато смотрите, как молодежь выросла и возмужала, — сказал «Земста». — Теперь им уже ничто не страшно. Кончится война, начнут учиться, работать…

Юзеф и его друзья переглянулись.

— Мы поедем в Варшаву, — сказал он. — Мы это решили еще в Лидзбарских лесах. Варшава разрушена, сожжена. Поможем ее отстроить.

— Верно решили, — поддержал Юзефа и его друзей «Земста».

— И я поеду, — заявила Леля.

— Что ж, перед вами теперь открыты все пути. Выбирай любой. — И пан Казимир с грустью посмотрел на Лелю.

Ирена тоже поглядела на Лелю. Ее красивое, смуглое лицо раскраснелось от выпитого вина. Ирене вдруг захотелось послушать ее пение, и она попросила:

— Спой нам, Леля. Я так давно не слышала твоих песен.