Роман Юров - Чужие крылья.

Сегодня, за обедом, вместо Галки, их обслуживали сразу две официантки. Одна из них была та самая рыженькая Таня – бывшая любовница Пруткова, другая новенькая – молодая девушка лет двадцати. Летчики невольно расправили плечи, стараясь произвести впечатление. Комиссар, про которого знали, что он безумно любит свою жену и тот, подкрутил свои усы, приосанился и словно помолодел лет на пять. Даже Шубин, который точно не страдал от недостатка женского внимания, распрямился и даже как будто стал выше ростом.

Виктор, старающийся не обращать на официанток лишний раз внимания, чтобы потом не ломать себе голову, ведь все равно не обломится, сходу налег на борщ. Тем сильней было его удивление, когда Таня, походя мимо, ласково провела рукой по его спине. Он едва не подавился борщом. Рыжая, увидев, что он на нее смотрит задорно подмигнула. В глазах у нее мелькали бесенята, а на губах расцвела озорная улыбка. Причем улыбалась она именно ему. Виктор понял, что пропал.

"Вот черт, — думал он, — она это нарочно мне голову дурит или как?" Он несмело улыбнулся в ответ. В этот момент послышалось строгое покашливание Зайцева. Рыжая, моментально стерла с лица улыбку, густо покраснела и прикусила губу. Больше она не улыбалась, только когда подавала Виктору второе, слегка коснулась его руки своими теплыми пальцами. После раздачи она стояла стороне и смотрела сквозь стены землянки, куда-то вдаль задумчиво и грустно.

Поле обеда случилось ЧП. У Шишкина на разбеге обрезал мотор, он сумел посадить самолет, но оставшейся длины полосы не хватило, и машина скапотировала, задрав в небо хвост. Хорошо еще, что самолет не перевернулся на спину. Игорь отделался легким испугом, а его машине предстояло менять винт и мотор. Из-за этого, вылет остальных самолетов прошел с почти получасовым опозданием. Ждали, пока с летного поля уберут неисправную машину.

Как-только полоса освободилась, Вахтанг и комиссар полетели на разведку, а Виктор с Шубиным вновь прикрывали Миллерово. Этого Виктор не понимал. В чем смысл на высоте семьсот метров ходить кругами над станцией? Подняться выше не позволяла облачность. Да и много ли навоюет пара, случись вдруг массированный налет? Но, к счастью, вылет прошел спокойно – немцы так и не объявились и они, отутюжив положенные полтора часа, благополучно вернулись на аэродром. Едва сели, заправились, снова вылет – теперь под Мариуполь. Летели с опаской, Виктор очень хорошо помнил, чем окончился их прошлый полет в те края. Но к счастью обошлось, немецких самолетов они встретили ни на земле, ни в воздухе.

Он едва вылез из кабины, как к самолету уже подъехал бензозаправщик. Истребитель облепили свободные техники, готовя его к новому полету. Даже Шаховцев, на пару с Палычем полез на стремянке в мотор, менять свечи. Как оказалось, звонили из дивизии, и приказали снова лететь, прикрывать Миллерово. Видимо наверху решили использовать их эскадрилью на полную катушку. И снова полтора часа на минимальной скорости ходить кругами, до боли в глазах осматривая облака. Садились уже в сумерках. Разглядеть в таких условиях едва видимую полосу Виктору удалось не сразу, первый заход он сделал с сильным "промазом", пришлось уходить на второй круг.

Земля встретила удивительной тишиной. Он скинул парашют и пошел по стоянке, разминая ноги. Мороз, что слегка покалывал щеки утром, немного усилился, хорошо хоть злой восточный ветер немного притих.

На полосе уже вовсю рассекал трактор из БАО, с прикрепленным катком. На стоянке заправляли МиГ командира. Техники уже раскапотировали обе машины и теперь возились в их железных потрохах, весело перекликаясь между собой.

Он подошел к стоящему чуть в стороне комэску. Хотел было доложить по форме, но Шубин только махнул рукой. — "Мол, сам все видел". Летчики стояли молча, курили. Подошли Баженко с Зайцевым. Выглядел инженер очень нерадостно.

— Еще пару дней таких полетов, — сказал он, и у нас останется один, в лучшем случае, два исправных самолета.

— Юрий Алексеевич, хватит жалоб, — комиссар принялся выколачивать свою трубку. — У вас достаточно людей. Закрепите за каждым самолетом по два, по три механика. Но летчики должны летать!

— Мы не волшебники, — мрачно сказал Баженко. — Я могу весь личный состав закрепить за одним самолетом, но он от этого не полетит. Совершенно нет запчастей. Только сегодня нужно заменить маслопомпу на вашей машине и карбюратор на самолете Беридзе. А где их брать? Остается снимать с шишкинской "десятки". Запасного мотора на нее все равно нет, а родной свое отжил. Но дело даже не в этом. Я по своему опыту знаю, что число отказом и поломок будет только расти в прогрессии. Моторы уже почти выработали свой ресурс. Самолеты тоже истрепаны. На саблинской "четверке" скоро кончится ресурс у планера.

— Ну, — нахмурился комиссар, — надеюсь, что нас вскоре заменят. Я завтра поговорю с командованием, может подкинут нам запчастей или что-нибудь еще, из ПАРМа…

— Может в окрестностях поискать? — робко подал голос Виктор. — Помните, чей-то МиГ валялся у Ротовки? — Вдруг там что живое?

— Видели мы его, — Баженко невесело усмехнулся, — с него еще в январе сняли все, что можно.

— Слушайте, — задумался Шубин, — а чего вы все про МиГи? Видели, недалеко от Миллерово, Ил разбитый? Ну что еще без хвоста? Может с него снять? Там же тоже тридцать пятый?

— Нет, у них двигатели разные, — инженер мрачно махнул рукой. — На Иле М-38. Хотя… на безптичье и жопа соловей… посмотрим. Где там этот Ил лежит? Туда можно проехать?

В столовой тепло, вкусно пахнет съестным. В углу играет патефон, какая-то незнакомая мелодия. Однако комиссар разошелся не на шутку, будь у него больше возможностей, ужинали бы под звуки оркестра. Чинно расселись и не спеша поужинали. На ужин была гречневая каша с тушенкой, но Виктор почти не чувствовал вкуса еды. Он се искал среди официанток глазами Таню, но все не находил. В зале она так и не появилась.

После ужина комиссар куда-то ушел по своим делам, а летчики молча стояли возле столовой, не желая расходиться. После освещенной столовой, улица казалась темной, хоть глаз выколи, невозможно понять, кто есть кто, только серые силуэты на месте людей, да вспыхивают во тьме огоньки папиросок. Виктор не курил, он всматривался в слабо пробивающийся из двери столовой лучик света и гадал, выйдет Таня или нет. Шишкин уже тянул его домой, но он не хотел, топтался на месте, вяло огрызаясь.

— Идите уже, тута, и чтоб без фокусов, — комэска щелчком отправил окурок в сугроб. — Вахтанг, ты меня понял? Домой и спать. Никаких пьянок! А ты, Витя, погоди минутку.

— Молодо-зелено, терзания юности, — негромко сказал комэск, когда Вахтанг с Игорем отошли. По голосу было заметно, что он улыбается. — Можешь не страдать, нету тут рыжей, дома она.