Геннадий Синельников - Ах, война, что ты сделала...

Получался коридор длиною около ста метров, который простреливался душманами из зарослей. Мы их не видели. Пока наши солдаты сверху вели огонь, мы выскочили из ворот, забрали тело убитого солдата и раненого офицера и, пригибаясь к земле, побежали по коридору. Шла активная перестрелка с обеих сторон. Пули отщелкивали глину от стены где-то над головой, рядом. Нас спасал огонь с башен крепости, который вело отделение прикрытия. Несколько человек, бежавших в хвосте колонны, открыли огонь по зарослям, давая возможность покинуть крепость тем, со стены. Пробежали коридор. Остановились на несколько минут, чтобы перевести дыхание.

— Змея! — словно выдохнул прапорщик Тараненко.

И правда — длинная и толстая, свившись в кольцо и приподняв над землей голову, она устрашающе смотрела на нас. Такую большую мы еще не видели. До нее было несколько метров. Бросили в змею гранату. Снова пробежали под огнем противника сотню-другую метров. Сделали из солдатских плащ-палаток и тонких стволов деревьев носилки, положили на них убитого и раненого. Штефанич что-то пытался сказать нам серыми, обескровленными губами, но разобрать ничего нельзя было. Глаза у него были дикими от боли. Поставили ему обезболивающий укол. Все уже устали. Нужно было подменить тех, кто тащил носилки. Я подозвал старшину роты, прапорщика, и приказал ему взять жерди носилок в руки, встав в передней паре несущих.

— Это не моя обязанность! Я не понесу! — неожиданно возмутился он.

— Как не понесешь? — удивился я. — Твои люди? Твоя рота? — показал я на солдат, которые только что сменились у носилок.

— Мои. Ну и что? Я не понесу — это не входит в мои обязанности!

— Еще как понесешь! — И я потянулся за своим пистолетом. — Или что, будешь за спинами своих солдат бежать? Ну-ка, хватай жердь, тварюга, последний раз тебе говорю, и больше повторять не буду.

Буравя меня ненавидящим взглядом, прапорщик нехотя взял в руки жерди носилок. Мы снова двинулись. Наконец река. Отдохнули. Смыли пот с лиц, попили воды, перестроились для прочесывания «зеленки». Шли без выстрелов.

— Кажется, все спокойно, — облегченно вздохнул идущий рядом командир роты Михаил Бондаренко.

Через некоторое время появились вертолеты. Они пролетели почти над нашими головами, прошли над виноградником, обстреляли его, потом, резко взмыв вверх, ушли в сторону командного пункта. Я связался с комбатом по рации, доложил обстановку и получил приказ прекратить прочесывание, так как, по данным афганской разведки, в этой полосе местности душманов не обнаружено. Снова перестроились, но уже в колонну по одному, и пошли дальше. Носилки с убитым и раненым несли в голове колонны. В середине — афганское подразделение. Вышли на открытое место. Большое зеленое поле пересекал неглубокий арык. Справа, по ходу движения, стоял невысокий дувал. И когда афганская рота поравнялась с ним, откуда-то из виноградников раздались автоматные очереди. Мы упали на землю.

Как же так, ведь нам сказали, что здесь нет духов? И вертолеты улетели!

Сначала мы вели огонь по моджахедам из автоматов и автоматического гранатомета. Но потом огонь с их стороны стал такой плотный, что лучший выход был один — пока не стрелять, а дальше — обстановка подскажет, что делать. Противник, прячась в кустах виноградника, сначала пригнувшись, а затем встав во весь рост, пошел на нас цепью. Было видно, как они появлялись то в одном, то в другом секторе обзора, их становилось все больше и больше. Связался с командиром батальона по рации, доложил обстановку. Мое сообщение о противнике было неожиданностью для комбата и командира бригады. Самым досадным было то, что вертолеты, которые только что были здесь, уже ушли на дозаправку. Без вертолетов в этом зеленом море мы были беспомощны.

— Сколько сможете продержаться? — запрашивал меня комбат.

— Не знаю. Минут через десять они подойдут уже вплотную.

— Вы только продержитесь! Сейчас командир что-нибудь предпримет, — раз за разом повторял майор Пархомюк по радиостанции.

Я чувствовал его переживание, желание помочь нам и немного успокоился. Без посторонней помощи нам было не обойтись. Это было ясно как дважды два. Дал команду взводному, находящемуся в замыкании колонны, чтобы он со своим личным составом отошел немного назад по маршруту нашего движения и не допустил окружения подразделения с тыльной стороны.

— Все, мы опоздали! — доложил он через некоторое время. — Духи уже здесь.

— Возвращайтесь назад! — приказал я ему.

Комбат постоянно запрашивал нас о сложившейся обстановке, интересовался, сколько душманов, как далеко они и сколько мы еще продержимся. По нашим приблизительным подсчетам, моджахедов было человек триста. По меркам и практике той войны — это была сила, противостоять которой мы были не в состоянии. Но мы были еще живы, и лишь потому, что враг не бросил еще на нас одновременно все свои силы и средства и был на достаточном удалении от нас.

Минуты казались часами. И вот в наушниках радиостанции послышался голос командира бригады:

— Замполит, слушай меня внимательно: к вам возвращаются две вертушки. Но боезапас и топливо у них на исходе. Действуйте быстро. Твоя задача: вывести людей из окружения. Корректируйте огонь! При подлете вертушек обозначьте себя дымами красного цвета.

Между тем враг приближался к нам. Наконец, когда расстояние между нами сократилось до пятидесяти метров, в небе появились родные краснозвездные вертолеты. С ходу они дали по противнику залп реактивными снарядами, открыли пулеметный огонь. Взрывы были разбросаны по площади. Некоторые ракеты падали ближе к душманам, другие — ближе к нам. Я передал по рации результаты удара. Следующие выстрелы были немного точнее. Нас осыпало комьями земли от близких взрывов. Горела сложенная в копны солома. Разрывы заслонили яркое солнце.

Тут в бой вступили танкисты майора Рошиору. Они находились выше нас на удалении около двух километров. Танкисты стреляли, ориентируясь по разрывам снарядов, выпущенных вертолетчиками. Стало жутко. Слишком маленькое расстояние было между нами и душманами. Ошибка танкистов в десяток-другой метров могла стоить жизни многим нашим солдатам, но другого выбора и способа спастись у нас не было. Была одна надежда, что все обойдется и нам повезет, к тому же танкисты стреляли отлично. Было известно, что однажды сам комбат с большого расстояния первым же снарядом попал точно в костер, вокруг которого сидели душманы. Под стать комбату стреляли многие его экипажи.

Вертолеты, сделав по последнему залпу, пошли на базу. Пыль, грохот, дым, крики. Зажав ладонями уши и закрыв глаза, недалеко от меня лежал солдат-связист. Страх от пережитого прижимал его к земле. Надо было быстрее уходить — промедление могло стоить каждому из нас жизни.