Геннадий Синельников - Ах, война, что ты сделала...

С этими словами зампотех развернул рядового Микаеляна к себе спиной и пинком двинул его так, что тот, сметая на своем пути табуреты, повалился в мою сторону. Поймав его, я поступил аналогичным способом. Солдат полетел в обратную сторону.

— Стоп! Мы сделаем по-другому, — сказал я Кунику. — Мы сами не будем мараться о него, пускай его однополчане с ним и поговорят.

Мы сели с майором в санитарный «уазик», а Микаеляна пустили бегом перед машиной, направив ее в сторону позиций боевого охранения, где в тот месяц нес службу наш батальон.

В то время не было специальных подразделений по охране частей от возможного нападения душманов, поэтому батальоны, согласно утвержденному командиром части графику, поочередно заступали в боевое охранение. Такое дежурство длилось месяц. Для предотвращения возможного нападения бандитов на часть и аэродром вокруг них были вырыты ямы-капониры, куда загонялась техника, над бруствером капониров были видны только башни. Над ними натягивались маскировочные сети, чтобы прикрыть бронеобъекты и личный состав от палящих лучей солнца. Чередуясь в отдыхе, солдаты, сержанты и офицеры подразделений несли круглосуточное дежурство. Расстояние между машинами было различное — в зависимости от рельефа местности и степени опасности на данном участке, примерно по 200 метров.

Подъехали к первому БТРу.

— Я афганцам продавал патроны, — тяжело шевеля губами, сказал Микаелян солдатам, когда они подошли к нам.

— Сволочь! Подонок!

Удары кулаками, ногами обрушились на Камо, били подонка солдаты, которые еще несколько часов назад считали его своим другом, но которых он так жестоко и подло предал. Сначала он пытался уворачиваться от ударов, но, сбитый, упал, уткнувшись лицом в жирную пыль.

— Все, достаточно! Поехали дальше!

Едва-едва перебирая ногами, Микаелян медленно двигался перед машиной. Весть о случившемся уже разнеслась по радиосети бронеобъектов, и, когда мы подъезжали к очередному, Микаеляну уже не нужно было никому ничего объяснять. Мы из машины наблюдали, чтобы этот самосуд не закончился трагедией. Хотелось, чтобы все солдаты, избивая предателя, задумались, что такое же ждет любого из них, кто повторит гнусный и подлый поступок Микаеляна. А то, что такое возможно, мы уже не сомневались. Как говорится, дурной пример заразителен. Через несколько постов, поняв, что подлецу уже достаточно, а продолжение воспитательного процесса может принести нежелательный результат, мы прекратили солдатский самосуд.

Жалости к нему не было. Он был предателем, мразью, и в той обстановке заслуживал самой высокой меры наказания. Каждый проданный им патрон нес кому-то смерть. После объезда позиций повезли солдата на гауптвахту. Она совсем не была похожа на те, которые предусматривались Уставом гарнизонной и караульной служб, а представляла небольшую территорию, по периметру обнесенную невысокими столбиками с колючей проволокой. Вместо камер для содержания нарушителей воинской дисциплины, находящихся под следствием и осужденных, были вырыты квадратные ямы глубиной выше человеческого роста, так называемые «зинданы». Над ямами ставились солдатские палатки, прикрывающие арестованных от солнца. В соответствии с Уставом предусматривались ямы (камеры) для офицеров, прапорщиков, сержантов и солдат, общие и одиночки. Как находящийся под следствием, рядовой Микаелян был посажен в отдельную яму. Следствие закончилось быстро, через несколько недель, и он был приговорен к 6 годам лишения свободы. К сожалению, как мы и предполагали, Микаелян стал первой, но далеко не последней «ласточкой» в этом виде преступлений среди военнослужащих нашей бригады, кто занимался таким преступным бизнесом. Его горький урок не пошел впрок другим, кто продолжил его грязное и мерзкое дело. Такие случаи периодически повторялись. Преступность в частях Ограниченного контингента советских войск в Афганистане имела постоянную тенденцию к неуклонному росту.

— Что делать? Как бороться с ней? — этот вопрос звучал на всех совещаниях.

Все искали новые формы и методы работы с личным составом по искоренению преступности и улучшению показателей состояния воинской дисциплины. Первоначально было даже принято решение о том, чтобы приговоры в отношении военнослужащих, осужденных к высшей мере наказания, приводить прямо в воинской части, принародно. Уже была передана в части шифрограмма, предписывающая в определенный день представителям воинских частей из числа ярых нарушителей воинской дисциплины и комсомольского актива убыть в один из гарнизонов для присутствия на таком показательном суде, но в последний момент последовала команда «отставить!».

Обилие убитых, крови стало обыденным явлением жизни личного состава Ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Это не могло не отразиться на психике военнослужащих армии. Некоторых на злодейство толкали неукротимая жажда наживы, вседозволенность, потеря чувства реальности совершаемых ими действий.

В 1981 году в Афганистане военнослужащими одной из десантных бригад было совершено тягчайшее преступление: личный состав десантников, действуя в одном из кишлаков, изуверски уничтожил семью крестьянина.

При прочесывании кишлака пятеро солдат-десантников вошли во двор афганца. Увидев стоящую корову, решили забрать ее с собой. Привязали за рога к технике и потянули со двора. В это время из избушки вышел хозяин, который стал возмущаться действиями солдат. Недолго думая, десантники его тут же и расстреляли. По пути следования корова каким-то образом отвязалась и убежала. Вернувшись за ней в тот же двор, солдаты увидели плачущих над трупом старика пожилую женщину, жену хозяина, и их несовершеннолетнюю дочь. Хозяйку тоже расстреляли. Дочь изнасиловали, пустив «по кругу», в том числе и в извращенной форме, затем отрезали ей груди, искололи ножами и, забрав корову, ушли.

40-я армия готовилась к встрече очередного партийного съезда, но этот случай, ставший известным узкому кругу лиц, в том числе и самим афганцам, как-то не вписывался в нужную композицию дружбы и братства между советским и афганским народами. По жалобе местных активистов данный факт проверялся офицерами армии и округа, но якобы не подтвердился.

Источники, близкие к военным верхам, рассказывали, что во время работы съезда Л. Брежневу доложили о случившемся в Афганистане. Туда вылетела комиссия ЦК. КПСС. Скрытый факт стал достоянием общественности. Было возбуждено уголовное дело, в результате которого двоих военнослужащих приговорили к высшей мере наказания — расстрелу, троих — к большим срокам заключения.

Да, война это очень жестокая вещь, но даже на ней существуют негласные правила, нарушение которых вызывает омерзение и непонимание со стороны воюющих. Это — садизм, предательство, продажа оружия, боеприпасов, неоправданная жестокость, насилие и многое другое. Делающие это — не солдаты, а подонки в советской форме.