Юрий Пересунько - Военные приключения. Выпуск 5

Помню, с какой гордостью вышагивал я по городу, ощущая за своей спиной развеваемые ветром ленточки бескозырки, на которых золотом было выведена гордое слово «Грозный». Я был переполнен гордостью. Мальчишка, я безмерно уважал себя и знал, что меня тоже уважают.

А сегодня — идет матрос, а у него на ленточках, к примеру, «Балтийский флот». А может, он на берегу кладовщиком работает? А вот если бы у него стояло — «Гордый», «Неукротимый», «Свирепый», он бы прежде всего сам себя по-иному чувствовал. Думаю, что обезличка здесь недопустима. Необходимо всячески воспитывать и культивировать чувство гордости за свой корабль.

В каждом человеке заложена доля романтики. И нигде она, пожалуй, так не нужна, как в военном деле. Ведь, по сути дела, летчики, моряки, танкисты, десантники, пехотинцы — это романтики. И очень плохо, если командир будет пытаться эту черту в своих подчиненных подавить и приземлить. Напротив, ее всячески необходимо выявлять и развивать с первого дня службы. И даже раньше. Уже в военкоматах необходим строгий и точный отбор юношей в различные рода войск с учетом склонностей, желаний и интересов. Какой-нибудь допризывник из деревни, который и моря-то в глаза не видел, может быть, мечтает стать моряком, стремится на флот. Как когда-то мечтал об этом в глуши тамбовских лесов юный Ушаков, ставший впоследствии знаменитым адмиралом Ушаковым. Такое возможно? Необходимо учитывать желание молодого человека, тогда он не будет на протяжении всей службы думать о чемодане, который пора складывать.

Или бывают такие случаи: мечтает человек попасть в авиацию, а ему говорят — не годен, у тебя, мол, одна сотая процента зрения нарушена. Да бог с ним, с этим глазом. И с переломанным позвоночником люди летали, без обеих ног возвращались в авиацию. Главное здесь — одержимость, любовь к своему делу, к своей профессии.

Говорю об этом так определенно, потому что со мной произошло нечто подобное. Я был зачислен на корабль рулевым-сигнальщиком. Постоял вахту, другую. Вижу, чувствую — плохо веду корабль, хотя и сдал все экзамены на «отлично». А мой приятель, Коля Ложкин, троечник, взял штурвал и повел корабль как по писаному, любо-дорого глядеть. Меня же потянуло к гирокомпасам. Офицеры наши были людьми понимающими и, учитывая мое желание, перевели меня с мостика на днище, в гиропост. И стал я в результате неплохим специалистом, командиром боевого поста. А Коля Ложкин — прекрасным рулевым, старшиной на мостике.

Говорят, техника бездушна. Но она тем не менее способна вдохновлять человека. Я верю в дружбу человека с техникой. Мне в жизни приходилось много плакать. Приходилось, сознаюсь. Но рыдал я, по-настоящему рыдал, бурно, когда после Победы, в Кольском заливе, я должен был прощаться с эсминцем и своим гирокомпасом. Даю честное слово, я обнял гирокомпас, как родимую матушку обнимают, плакал, убивался. А казалось бы — бездушная техника, но она спаялась, срослась со мной. А на современном флоте такая связь человека с техникой особенно важна.

Сегодня насущна и необходима широкая и всеобъемлющая пропаганда знаний, налаживание спортивно-оборонной работы, которая находится у нас в каком-то загоне, ведется из рук вон плохо. Я понимаю, что дворник не будет ходить по квартирам и звать молодежь на какие-то мероприятия. Здесь первое слово за комсомолом. Нужно вовлечь как можно больше молодежи в оборонно-спортивную работу. Ведь каждый мальчишка — я убежден в этом — с превеликим удовольствием повел бы танк, прошелся бы на шлюпке под парусом, пострелял из автомата, изучил какие-то военные дисциплины. Мне сейчас 59 лет, а я увлекаюсь парашютным спортом. Прыгать, конечно, уже не могу, но изучать — изучаю. Главное — заинтересовать молодежь, отойти от стереотипов, шаблонов. Именно так велась эта работа до войны. Я и мои товарищи начали изучать военно-морское дело еще в пионерской организации, ходили на занятия как на праздник. Когда мне дали значок «Юный моряк», я гордился им, как гордятся люди орденом.

Потому, когда пришли мы на флот, то многое уже знали. И нас на какой-нибудь моряцкой «хохме» было не поймать. И нас таких были тысячи, тысячи. В школу юнг был тщательный отбор. Дураков не брали.

И вот что еще в этой связи надо отметить. Говоря о романтике воинской службы, нельзя затушевывать сложностей этой службы, а они колоссальные, и к ним молодежь тоже надо готовить — и морально, и физически.

Думая об армии, о ее роли в жизни народа, я вижу эту роль не только в основном назначении Вооруженных Сил — защите Родины, ее мирного созидательного труда. Чрезвычайно важна, особенно сегодня, и другая сторона — воспитательная, ибо, на мой взгляд, воспитание молодежи — едва ли не главная проблема современной жизни. Здесь у нас не все обстоит благополучно.

Не так давно одна молодежная газета распекала меня за то, что я осмелился сказать в телевизионном интервью об острой проблеме — о том, что мы слишком много даем молодежи и слишком мало с нее требуем. Но разве это не так? И разве проблема эта не очевидна?

Я не говорю здесь о пьянстве, о наркомании, этом страшнейшем зле. Но давайте пройдем по городу и вглядимся в очереди у ресторанов, кафе, пивных баров. Ведь в этих очередях есть и молодежь. А не свидетельствует ли это об отсутствии у этих молодых людей серьезных жизненных интересов, высоких устремлений, определенного интеллекта, наконец. Уважающий себя человек не будет стоять в такой очереди. Значит, не были привиты им те зачатки нравственности и культуры, которые необходимы для развития личности. Это их беда и наша, взрослых людей, вина.

Мы очень любим говорить о борьбе двух идеологий, о непримиримости этой борьбы. Но часто слова остаются словами, а на деле мы сами культивируем у себя худшие образцы западной массовой культуры, в основе своей антинациональной и антинародной, не препятствуя, а поощряя создание всякого рода ВИА, рок-, поп- и прочих групп, которых расплодилось по стране сотни, а то и тысячи и которые считаются тем моднее, чем больше в них орут, визжат и кривляются. И разве так уж нам нужны с точки зрения воспитания, с точки зрения государственных интересов многочисленные дискотеки, создание которых некоторые комсомольские организации считают чуть ли не главным достижением своей работы?

Я однажды в своей жизни видел эпилептика — страшное зрелище! Но когда, бывает, случайно видишь по телевизору (да, да — по телевизору, на многомиллионную аудиторию!), как 200, 300, 500 и больше человек дергаются как припадочные в роковом экстазе, то хочется вызвать «скорую помощь» и отправить их всех в психиатричку. Ведь это настоящая болезнь. И духовная, и физическая. Не случайно ведь во всем мире серьезные врачи бьют тревогу по поводу беспрецедентного разгула рока, о его агрессивном влиянии на молодежь, о его разрушающем — подобно наркотику — воздействии на человеческую психику.